Дети света

В церковной лавке среди множества маленьких иконок отыскал образ «Иоанн Богослов в молчании» — точную уменьшенную копию той, у которой простаивал в размышлениях о писательском труде. Купил две: одну Василию, другую себе. Поставил образок в свой гостиничный иконостас. Во время работы обращался к величайшему писателю с просьбами о помощи. И подтвердились наблюдения одного священника, что самые ответные на мольбы о помощи два Иоанна ― ближайшие друзья Господа: Иоанн Креститель и Иоанн Богослов.

Возвратился Петр из отпуска домой, полистал справочник. Разыскал телефон иконописной мастерской и узнал, что доска его готова, можно забирать. На той же странице подчеркнул карандашом адрес и телефон братства во имя Иоанна Богослова, которое занимается издательской деятельностью. Позвонил также Дмитрию узнать, прочел ли рукопись его сверхзанятой батюшка.

— Нет, — ответил тот, — скорей всего, в этом году очередь до тебя не дойдет, так что если найдешь более расторопное издательство, я в обиде не буду.

Позвонил чадам Иоанна Богослова, предложил ознакомиться с рукописью. «Несите, — сказали буднично, — ознакомимся, работа у нас такая». Отвез рукопись, сдал на руки молодому мужчине и возвратился домой. На душе происходило некое волнение, настроение поднялось. «Это надо использовать во благо», — решил Петр.

Приступил к работе над заказанной иконой. Помолившись, установил мольберт на балконе, разложил краски, кисти, обложился альбомами и книгами. «Что предстоит мне изобразить? — рассуждал он, глядя на белую поверхность левкаса. — Афонский Старец стоит телесно на камнях Святой горы, возвышаясь духом над всем земным. Мысли его, молитвы его, сердце — там, откуда взирает Господь, откуда слышит он дивные слова, повторяемые теперь многими верующими. Да, красива гора Афонская: пальмы, кипарисы, цветы, море голубое; величественные скалы и заснеженные горные вершины — все это любит Старец и чистой душой дивится красоте мира Божиего.

Но дух его в горячей молитве восхищается к Тому, Который явился молодому монаху и навеки привлек его сердце неземной любовью, великою кротостью, отеческой милостью… Все земное оставляет Старец, погружаясь в свет бесконечной Любви, и живет ею, и вкушает ее сладости, и светится всем существом, как Моисей на Синае. Но там, среди океана огненной любви, когда весь он от сердца до кончиков пальцев превращается в мягкий воск, там, в сердцевине источника света — узревает он … людей Божиих, всех без исключения: белых и черных, добрых и злых, мужчин и женщин, господ и слуг, гениев и идиотов, сынов Божиих и помраченных. Каждый из них живет в этом огне любви, каждому Господь протягивает святые дары Своей Отчей милости — и старец, как Иоанн Богослов, глазами Отца Небесного прозревает эту бесконечную панораму жертвенной любви к каждому человеку. И сам наполняется ею, и становится тем, кого потомки назовут Вторым апостолом любви».

Небесная помощь

Готовую икону субботним вечером повезли они с Борисом в монастырь. Заправиться в Москве не успели: всюду очереди. Ехали по абсолютно глухой трассе, где ни одной заправки. В деревнях пытались узнать насчет бензина, но им игриво предлагали только самогон, настоятельно советуя залить его в бак автомобиля.

Красная лампочка мигала уже с полсотни километров. Борис бесстрастно констатировал, что они давно едут с пустым баком, не понятно, как и на чем. Дважды пищал сотовый телефон. Борис монотонно отвечал:

— Я сказал нет. Другого ответа не будет.

И чуть позже:

— Это пожалуйста. В любом месте и в любое время.

— Угрожают? — спросил Петр.

— Постоянно, — кивнул Борис. — Только приезжаю к ним без оружия и охраны, а они ничего со мной поделать не могут. Покричат, поугрожают — да ни с чем уезжают. Что они могут против молитвы Иисусовой?

И вот среди густых лесов на обочине появилась заправочная станция с единственной колонкой.

После заправки настроение поднялось, и они разговорились.

— Как там Марина? Ты ее не раздавил своей любовью?

— Не волнуйся, девушка в надежных руках. Она по дому уже в платочке и длинной юбке ходит.

— А господином еще не называет?

— Это следующий этап. Да ты не волнуйся, твоя протеже в порядке.

— То-то она к моей Ольге каждую неделю поплакать в жилетку приезжает.

— Ничего страшного. Слезы душу очищают. Кстати, эти поездки весьма благотворно на нее действуют, так что я не против. Да что там, Маринка уже на сносях. Только об этом молчок. Так что готовься крестным отцом стать. Я другому такое важное дело не доверю.

— Помоги вам Господи. А как Антон?

— Учится. Домашний учитель от него в восторге. Парень все на лету схватывает.

— Куда ты его определишь?

— Да, такого определишь… Он сам решит. Парень он у меня — не промах! Мужик! Ты знаешь, со дня крещения он не пропустил ни одного молитвенного правила. Как бы не устал, кто бы не мешал, — встает на правило и читает от начала до конца.

— Как бизнес?