Дети трубопроводов. Юмористический роман абсурда

Ничего не скажешь. Друковым был приведён убедительный довод, с которым уже на планете Земля мало кто сможет поспорить. Впрочем, Господь знает, что делает. Если он что-то и консервирует, то на потом или… на всякий случай. Ведь можно карать или миловать всё, собранное в кучу, одним махом. Но постоянно миловать, вроде бы, не совсем хорошо и справедливо.

На том Дениска и простился с Курдюминой. Правда, не сразу. Пришлось ему пойти на некоторые уступки. На углу фешенебельного здания, прижав Римму Афанасьевну к двери чёрного входа ответственный и серьёзный скульптор и поэт в стоячем положении произвёл два половых акта, которые таковыми можно было назвать только условно. Просто где-то и что-то помусолил, но, естественно, и оросил и что-то мясистое, заметно увеличенное. Всё-таки, наблюдались же до этих соитий совершенно другие, более продуктивные мгновения счастья и неуёмной радости.

А вслед удаляющейся боком и не совсем ровными скачками ответственной работнице он тихо прочитал одно из своих гениальных трёхстиший:

– Счастье несёшь ты под юбкой в завтрашний день.

Всё уже знают давно в твоём околотке

запах её, конфигурацию, цвет.

Над головой Денис Харитонович увидел летящую над ним Нону Минадровну Коромысло с большим огнеупорным кирпичом в жилистых руках. Добрая и мудрая солидного возраста женщина опустила свой груз на голову скульптора, но промахнулась. «Двойной агент, – с досадой подумал Друков. – Когда же отстанет от меня Ночной Хоккеист и вся его компания?».

Через полтора часа пригородный автобус довёз Дениску до посёлка городского типа Хэллоуин, почти до его не очень большого, но не «слабого» частного домика и старой, но действующей мастерской с плавильной печью и готовыми формами.

На приусадебном участке, как обычно, Дениску встретила огромная чугунная фигура. Сине-зелёный трёхметровый великан с красной головой-тыквой, с горящими глазами, ртом, ноздрями. Да, конечно. А как же иначе? Ведь внутри безобразного черепа двуногого и двурукого гигантского Светильника Джека были установлены ярко-красные, люминесцентные лампы постоянного свечения.

«Как ты мне надоел Джек, – подумал Дениска. – Стоишь тут без дела. Хоть бы дров наколол. Лентяи и лоботрясы!».

«Сейчас! Разгонюсь! – в ответ подумал Светильник Джека. – Ты меня, чугунного, создал для красоты, а не дрова колоть, полудурок».

Дальше спорить мысленно со своим детищем и, фактически, шедевром Друков не стал. Осуждающе глянув на Джека, он прошёл в свой не такой уж и запущенный и неухоженный дом, конкретно, в спальную комнату.

От накопившейся в организме усталости Денис Харитонович уснул на диване прямо в костюме, туфлях, шляпе и с кейсом в руках. Но спал он со счастливой улыбкой… на худом и слегка рябоватом лице.

Всё доброе у Дениски пусть не сразу, но сбывалось. Своими трудами, постоянной суетой, служением искусству, прославляющему торжество нечисти в глубинах Обнуляндии, он, можно сказать, достиг самых желаемых результатов. В честь его был назван один из переулков в Хэллоуине. А на центральной площади, перед зданием администрации стояла огромная, трёхметровая чугунная статуя, изображающая лично его, Друкова.

Фигура с очень большим функциональным смыслом. Обе руки её были вытянуты вперёд, в сторону запада. В левой – статуя держала улыбающуюся маску беса, как положено, с рогами; а в правой – человеческий череп. Простенько, но со вкусом. Но, вместе с тем, и оригинально.

На голове у монумента сидела большая зловещая птица с раскинутыми в разные стороны крепкими крыльями и острым клювом. Сова немалых размеров, готовая растерзать весь окружающий мир, словно неорганизованную группу полевых мышей, вызывала у многих, особенно, приезжих чувство активного ужаса или, в крайнем случае, животного страха.

Автором памятника самому себе и торжеству Нечистой Силы в отдельно взятом посёлке являлся, конечно же, Денис Друков. Не так уж и давно здесь гордо возвышался тоже чугунный, но совсем другой монумент. Разумеется, и площадь носила конкретное официальное название. Теперь же народ, постепенно привыкающий к сатанинским маскам, этот палисадник с чугунным монументом неофициально назвал Площадью Большого Вампира. Такое название – тема для размышлений и предположений.

Кто, конкретно, подразумевался под ним, оставалось загадкой на долгие годы. Может быть, через каких-нибудь сто лет откроется и эта тайна, как и многие другие. Да что толку? Найдутся мудрецы, которые с наигранной досадой, просто скажут: «Опять широко шагнули, но снова… ни туда, куда следовало».