Дети в семье. Психология взаимодействия

4. Перестановка в комнате или элементы перестановки с учетом творческих идей ребенка.

5. Регулярный самостоятельный поход в магазин (если возможно по вашим обстоятельствам и возрасту ребенка).

Еще больше детей!

Со стороны семья с четырьмя-пятью совсем маленькими детьми может выглядеть диковато. Любой «нормальный» человек в уме сразу пересчитывает: умножает то внимание, которое он дает своему единственному ребенку, на это количество, понимает, что такое невозможно, и входит в ступор – как они могут? Наверное, все обделены.

Но это просто неевклидова геометрия. Совсем другая модель семьи. Иные отношения и между детками, и между детьми и родителями. Это только со стороны кажется дико и непонятно.

Соглашаясь на употребление такого понятия, как «детоголизм», мы признаем, что такое явление есть, присутствует в жизни. Интересно, что название такое родилось не во внешних бездетных или малодетных кругах, а среди людей, у которых по трое-четверо детей.

Три-четыре ребенка – это так называемая среднедетная (специальный социологический термин) семья. Обычно три-четыре ребенка вполне по силам «среднестатистической» семье, в которой есть неплохие отношения между супругами, приличное здоровье и относительный материальный достаток. И воспитывать трех-четырех детей можно по нормам «обычной» семьи (в смысле, где растут один-два). Конечно, родители будут скрипеть и надрываться, но вытянуть на относительную «норму» смогут. Однако не больше.

А дальше начинается – что? «Детоголизм»? Или просто другая история? «Вы прошли на новый уровень игры» или «Вы выиграли миллион»? И кому известно, какие новые просторы открывались с носа корабля Христофора Колумба? И что испытывал человек, открывая пространства нового континента?

Со стороны это вполне может выглядеть безумием, неприличием, «детоголизмом»… Но давайте все же попробуем предположить, что термин использовать полезно, такое явление бывает, и описать его.

Как сказал один мой знакомый отец троих детей: «Женщины любят только самых маленьких младенцев. Они и детей рожают, только чтобы понянчиться с малышом, а потом орут на ребенка всю жизнь». Он, кстати, категорический противник дальнейшего увеличения собственной семьи. Ему – хватит. И его религиозные убеждения (точнее, их отсутствие на сегодняшний момент) дают ему право подобное решение принимать. Так «повезло» не всем.

Кроме того, я, например, не верю, что даже этого рационалиста не «пробьет» под излет детородного возраста абсолютно иррациональное желание «еще». Еще этих сладких бессмысленных младенческих глаз, смотрящих на этот мир.

«Свет просвещает всякого человека, грядущего в мир». И видимо, этот свет – столь сильное переживание, что сказать себе, принять решение: «В моей жизни никогда больше этого не будет!» – могут не все.

Я бы рекомендовала желающим задать – но только самим себе, а не ближним – следующие вопросы.

– Вызывает ли у меня умиление любой другой возраст ребенка, кроме раннего младенчества? Думаю ли я о ползающих детях с нежностью? А о детях, которым два-три года? А о том, что ребенка надо будет водить на подготовку к школе?

– Интересно ли мне разговаривать с теми детьми, что уже родились в нашей семье?

– Хватает ли у меня сил, чтобы радоваться их достижениям и замечать смешные и необычные вещи?

– Думаю ли я, что беременность и рождение детей – тяжкий долг? Или все же хотя бы иногда думаю, что это радость и привилегия?

– Сколько процентов времени я не хочу видеть и слышать вообще никаких детей?

Как говорит русская пословица: «Не устанешь, детей рожаючи, а устанешь, на место сажаючи». Мне кажется, это основное: кроме двоих супругов никому не известно, нужно ли и можно ли им рожать еще (кстати, не рожать – тоже вполне серьезный выбор и действие, за которое придется нести ответственность). Это в наш век планирования семьи с мозгами набекрень отсутствие планирования воспринимается как что-то неприличное, эпатажное или безответственное. А ведь это следование природе, отсутствие действия, приводящее к «необратимым» последствиям.

Но от безответственности первые же дети родителей быстренько отучают.

Так что отсутствие предохранения в браке – это вполне позиция, даже если люди и затрудняются формулировать ее. Не у всех есть склонность к пафосу.

Современный человек, который хочет все держать под контролем, конечно же, не может оставить как есть такую спонтанную и непрогнозируемую функцию, как способность к деторождению. И мы, люди европейской цивилизации, так давно (лет пятьдесят – шестьдесят, а это память двух поколений) вывели деторождение из области естественного, что нам странно думать, как может быть иначе, даже если «иначе» – это наш собственный выбор.

Я, например, знаю далеко не одних многодетных родителей, которые регулярно вслух и про себя задают вопросы: как это случилось с нами? как нас угораздило? откуда такое счастье?