Дети в сети

Семь цифр – семь клавиш, если их точно набрать, то польется нежная, добрая, успокаивающая мелодия ее голоса. Ненавистный мобильник, подарок-цепь, длинный поводок отца показался вдруг в тот дождливый вечер 4 января самым тонким музыкальным инструментом. Он сейчас позвонит и расскажет обо всем Наташе. О том, что вот уже месяц, целый месяц, как появился в его жизни Серебристый. Это такой высокий, седой человек, волосы у него будто серебристые, а физиономия отталкивающая, и на ней написано, что подонок. Но Руслан-то видит, и все ребята из школы видят, как он каждый день дожидается Динку за школьным двором. А когда она выходит, он усаживает ее в свой уродливый «мерс» и увозит. И будто не она когда-то рисовала львов, не она острила. Ходит теперь равнодушная, взгляд ледяной – ну прямо Кай у Снежной королевы. Уж лучше б язвила. А недавно Руслан видел, как Серебристый прямо на улице размахнулся и ударил Динку по лицу. Руслан, конечно, кинулся к ним, ухватил его за руку, но тут же отлетел в сторону от мощного толчка: «Вечно под ногами этот котенок». Руслан бы, конечно, бросился на него снова, но тут Динка, окинув его презрительным взглядом, сказала: «Не вмешивайся» – и взяла Серебристого под руку. И они уехали. А сегодня он снова видел их вместе, они пролетели мимо на этом проклятом «мерсе». Что делать? Как эту дуру расколдовать, с ней же невозможно теперь разговаривать…

И еще про отца он хотел рассказать Наташе. Отец сказал, что вся его работа не стоит выеденного яйца, что Руслан смешон и жалок. И что-то случилось, он не может продолжать свою работу над РИО. Как будто отравился. Конечно. Надо ей позвонить. Она – единственный человек на свете, кто сможет понять, кто захочет понять.

Мама заставляет брать у отца деньги, прекрасно зная, как его, Руслана, это убивает. Вот поэтому так не хочется сейчас возвращаться домой. Она, конечно, сразу спросит о подарке, и придется лезть в карман, вытаскивать оттуда свое унижение – его деньги…

– Поговорить? – откликнулась по телефону Наташа. – Только не теперь, хорошо, Русли? Я просто зверски сейчас занята. Позвони на днях, хорошо? Алле! Ты слышишь?

– Да, – сказал он, чувствуя, как бесконечно она от него далека.

Он нажал на красную кнопку, разъединился с ней, и одновременно куда-то делась тяжесть, так давившая его с утра. Даже противный ком в сердце будто растворился. Он подумал, что Наташа похожа на отца, что она думает обо всем точно так же, как и он, а раньше была только маска. Это тоже когда-то давно объяснял ему отец – насчет масок. Что каждый преследует какую-то цель, и если кто-то хорошо относится к другому, это вовсе не означает, что он именно так к нему относится – скорее всего, это выгодно ему на данном этапе. Наверное, и Наташе он всегда казался жалким и смешным со всеми своими глупыми переживаниями, со своим РИО. Просто раньше она была руководительницей кружка, который он посещал, и потому делала вид, что он ей интересен. А теперь нет кружка.

«Все на одно лицо. Все как один. И Наташа, и Дина, и отец, и Серебристый». Даже эти страшные мысли не вызвали никакой боли. Он теперь был спокоен. Он, конечно, может им другое доказать. Но для этого надо стать таким же. Тогда же он все и продумал. И сразу заторопился домой. Там главное – уничтожить рисунки и остаться одному.

Такая возможность представилась лишь через день. День, который был в промежутке, запомнился его одноклассникам как очень веселый. Они были на дне рождения у Руслана, и был он, по их мнению, таким же, как всегда. Только одна девочка заметила, что хотя он и не отлучался никуда, все время почему-то казалось, «что мы празднуем день рождения без именинника». У него к тому времени уже был составлен текст «предсмертной» записки и уничтожены все рисунки.

«Ох, как представлю, как он это делал, что испытал, сразу начинает болеть сердце. Если б я могла знать тогда, когда он позвонил, если б я знала!» (Из разговора с Наташей.)

«– Твоя вода не освежает меня, – сказал истомленный жаждой джинн. – А ведь это самый прохладный колодец во всем Диар-Бекире». (Сильвио Пеллико)