Дети Велеса

С этими словами он развернулся и неторопливо заковылял к храмовому входу. Когда старик скрылся, Пырёв многозначительным взглядом окинул спутников, хранивших молчание на протяжении всей беседы. Ведун выглядел обескуражено. Кажется, его потрясли слова Всегляда о неизбежности катаклизмов, которые способно вызвать в его мире одно лишь присутствие Детей Велеса. Теперь он рисовал в своём воображении страшные картины последствий местного армагеддона. Задумался над создавшимся положением и Башка. Судя по тревоге, прочно засевшей в устремлённых на Стаса глазах, мысли его были далеко не радужными, о чём тот и высказался вслух коротко, но ёмко:

– Охренеть…

Уже гораздо позже, когда они возвращались в город, проходя мимо новых срубов, источавших запах свежеструганной древесины, Аркаша продолжил:

– Зачем нас учили Силу применять, если это может миру навредить? Ну и пребывали бы себе в неведении. И нам спокойнее, и люди целее.

– Кабы знать, – вздохнул Юнос. – Ещё неизвестно, что лучше: растрезвонить по всему свету кто вы такие на самом деле или оставить в тайне. Я предпочёл второе. Может, к лучшему, а может, и нет.

– Теперь-то мы знаем, что такое Сила и умеем с ней обращаться. Предлагаешь так вот запросто взять и забыть про неё?

– Раньше ты легко и без этого знания обходился, – вставил Пырёв.

– Это потому, что я дураком был необразованным, а сейчас практически университет закончил. Всё равно, что с дипломом инженера помойки убирать.

– Просто старайтесь не пользоваться Силой без самой крайней на то надобности, – закруглил беседу Юнос. – А вскоре, может статься, и домой вас отправим.

– Лишь бы Кощей твой действительно помог, – пробурчал Башка.

Дальше шли молча, каждый размышляя над тем, о чём говорил Всегляд.

…Местом для состязаний между желающими завербоваться в дружину Петрика было выбрано широкое поле за чертой города, прилегающее к погосту, то есть гостевым дворам, где останавливались приезжающие в Суматошье по своим делам купцы и прочий люд из других местностей. Большинство гостевых дворов в это время года пустовало, но зевак на поле собралось более чем достаточно, в основном горожан, бросивших все свои неотложные дела ради возможности поглазеть на такое представление. А то когда ещё подвернётся удобный случай хорошенько поразвлечься и отдохнуть от повседневных забот.

Для начала всех испытуемых собрали в одну общую группу и увели на дальний край поля, откуда должен был стартовать забег. Наравне с другими в нём участвовал и Петрик.

После финиша участники испытаний, едва отдышавшись, разбрелись по специально отведённым для каждого вида состязаний секторам, где уже поджидали судьи, готовые оценить их умения и навыки. За стрельбой из луков назначили наблюдать Михайлика, фехтование на мечах судил Юнос, а Пырёву по настоянию Петрика, пребывавшего под впечатлением его драки с Кишеничем, достались кулачные бои. Яромир же оставил за собой соревнование силачей, для чего натаскал в свой сектор горы всевозможного металла, брёвен, необъятных чурок и толстенных канатов.

Неторопливо прогуливаясь по полю, Аркаша потоптался понемногу в каждом из секторов, без особого интереса поглядывая на парней, усердно лупивших друг друга тренировочными мечами, сосредоточенно пускавших стрелы в деревянную мишень и с напряжением всех своих мышц отрывавших тяжести от земли или перетягивавших канат. К месту кулачных боёв он подошёл под самый конец, когда там уже практически определился бесспорный победитель. Им стал здоровенный бугай, чем-то похожий на Горыню из Трепутивля, только чуть моложе.

– Усыня! Усыня! – приветливо кричали зрители, а тот поигрывал мощными мускулами, методично впечатывая кулак правой руки в ладонь левой, и самодовольно улыбался.

Ему явно нравилось купаться в лучах славы непревзойдённого кулачного бойца. Да, такого не то что кулаком, а и дубиной не перешибёшь. В стороне стояли его давешние соперники с видимыми следами побоев на угрюмых лицах. В образованный зрителями круглый ринг больше никто не рисковал вступать, чтобы помериться силой и ловкостью с великаном.

Находившийся рядом с ним Пырёв обвёл взглядом собравшуюся публику.

– Кто ещё желает испытать нашего победителя? – громогласно вопросил он.

Зрители как-то сразу приутихли, поглядывая каждый на своего соседа, опасаясь встретить ищущие глаза Усыни, чтобы тот, не дай бог, не истолковал это, как брошенный вызов. Новых претендентов на звание чемпиона города по боксу не нашлось. Кто-то из толпы бросил язвительную реплику:

– Вот сам возьми да испытай.

– Правильно, – поддержали другие невидимого подстрекателя. – Судия последний бьётся с победителем. Хватит время тянуть, всё одно некому больше на Усыню выходить. Он и так уж всех побил, кто мог с ним тягаться.

– Давай, судия, покажи, на что способен!

Стас криво усмехнулся, скинул рубаху и нательную сорочку, оголяя торс.

– Что ж, Усыня, объявляю тебя абсолютным победителем состязаний, – произнёс торжественно.

Богатырь расплылся в довольной улыбке, а толпа опять радостно загудела.

– Ура! Наш Усыня самый сильный!

– Слава Усыне!

– Молодец, бугай! Знай наших!