Дети Велеса

Вчетвером они осторожно извлекли Митьку на свет. На его медном, измазанном сажей туловище виднелось множество вмятин и царапин. Топорика на обычном месте под панцирем не оказалось. Похоже, Медяник принимал самое активное участие в сражении. В итоге крепко получил от кочевников, не смотря на то, что целиком из металла.

Дровосек не подавал признаков жизни, если это выражение вообще применимо к его странному существованию. Убедиться в том, жив он или окончательно мёртв было крайне проблематично. Органы, которые имелись у каждого нормального человека, у него напрочь отсутствовали. Ни пульс не проверить, ни реакцию зрачков на свет, ни сердцебиение или работу лёгких. Что нужно металлической кукле для нормального функционирования? Завести ключом или поменять батарейки? Насколько знал Стас, никакой электроники в Митьке не было и в помине. Да и в заводке от ключа он вряд ли нуждался.

Они молча стояли над неподвижным телом Медяника, не зная что предпринять. Его ходули с руками-манипуляторами изогнулись в невообразимом положении, торча в разные стороны. Больше на паука похож. Аркаша попробовал разогнуть один манипулятор. Ни черта не вышло. Единственное, что удалось, это чуть заметно повернуть предплечье в локтевом шарнире.

– В огне спёкся, что ли. А может заржавел?

– Точно! – хлопнул себя по лбу Пырёв. – Попробуем смазать. У нас масло есть?

Немного масла оказалось у запасливого Михайлика. Его едва хватило, чтобы обработать все подвижные детали. Общими усилиями расшевелили конечности от мест сочленения с корпусом до ступней и пальцев рук, а потом и шею с головой. Ею первой Медяник и задвигал, поочередно обводя уже очищенными от копоти окулярами хлопотавших над ним людей.

– Живой, чертяка, – похлопал медную башку обрадованный Аркаша. – Ну-ка скажи чего-нибудь.

Митька засучил руками, показывая на ротовое отверстие.

– Подожди, у него, кажется, с мембраной что-то. Дай посмотрю. – Пырёв задрал Митькину голову и просунул пальцы под подбородок. – Дай масло, тут ещё смажу.

Израсходовав последние масляные капли, он пощёлкал мембраной.

– Можешь говорить?

– Да. – Механический голос дровосека был не такой, как раньше, но достаточно громкий. – Я говорю. Ура! Я опять говорю!

– Кончай орать. Расскажи лучше, что здесь произошло.

Весь Митькин восторг тут же улетучился. Ему пришлось заново переживать события, из-за которых он оказался погребённым под обломками сгоревшей избы…

В предрассветном сумраке он приметил скитов ещё на дальних подступах к подворью, когда отправился в лес по дрова. Довольно крупный отряд численностью около сотни всадников, не особенно спеша, приближался с востока. Их лошади – давно, судя по виду, не знавшие отдыха – устало брели по сырой от талого снега дороге. Хмурые, заляпанные грязью лица одетых в броню воинов не предвещали ничего хорошего. Эти уж точно не станут ни о чём просить, а просто возьмут силой всё, что захотят. Чуя беду, Медяник со всех ног бросился к дому.

Выслушав помощника, Ставр молча надел кольчугу и достал из сундука меч. Так и подошли оба к воротам – кузнец с мечом в руке и медный дровосек со своим неизменным топором.

– Эх, ворота бы запереть, – досадливо протянул Ставр. – Жаль нельзя. Милана к проруби за водой пошла.

– Может, всё ж запрём? Увидит, когда возвращаться станет, что заперто, и этих… скитов тоже, да затаится.

– А ежели и они её заметят? Нет, пока Мила не вернулась, я ворота не запру.

Прищурив глаза, кузнец смотрел на приближающихся всадников.

– Ох, не поспеть Милане к их приходу. Никак не поспеть… Ты вот что, Митька, иди в дом, скажи бабам нашим, чтобы не высовывались. Двери стереги. Коли гости незваные без просу полезут, руби нещадно.

– А ты?

– Я их тут встречу. Постараюсь задержать, сколь смогу, а там поглядим. Может, и обойдётся ещё…

Дальнейшие события Медяник наблюдал из дома, через приоткрытую дверь, где по настоянию Ставра занял оборону.

Скиты подъехали к воротам. Кузнец продолжал спокойно стоять между створок, уперев меч остриём в землю. Ладони на рукоять наложил. Даже не шелохнулся, когда конь предводителя приблизился вплотную, едва не фыркая в лицо. Ни животное, ни наездник, судя по всему, такой стойкости от незнакомца не ожидали. Встали перед ним, словно вкопанные. И вся сотня, что следом шла, остановилась. Топот копыт, лязг оружия и сбруи, порождавшие целую какофонию звуков, разом стихли. В наступившей тишине отчётливо прозвучал низкий голос кузнеца:

– По добру ли идёте, странники?

Ему никто не ответил. Вождь лишь головой мотнул, требуя устранить препятствие.

Двое скитов, бывшие ближе всех, выехали вперёд. Обнажив мечи, направили коней на Ставра. Наивные дураки. Они полагали, что вдвоём легко сдвинут с места эту гору.

Оба верховых быстро превратились в лежачих, едва ли успев понять, как это случилось. Убивать их кузнец не стал. Но так приложил о землю, что им ещё долго не очухаться. Хорошо, если кости не переломали, а то лубки потом накладывай.