Дети Великого Шторма. Трилогия

– Ничуть, – ровным голосом ответил Крейн. – И вы далеко не первый. Лет пятнадцать назад весь Облачный город гудел – дескать, выскочка из ползающих тварей осмелился присвоить себе имя клана, хотя и не родовое, но все-таки… Потом сплетни затихли, потому что эта ветвь, как вы верно подметили, одна из самых малочисленных в семействе и почти не имеет влияния. Поэтому о ней почти не знают обычные люди, разве что те, в чьем городе живет или жил когда-то алхимик из Крейнов. В такие порты я стараюсь не заглядывать. Ну а что касается подоплеки вопроса… – Он досадливо поморщился. – Нами, я имею полное право на эту фамилию. Много лет назад один ворон, скажем так, меня усыновил.

– Вот оно как! – смущенно проговорил правитель. – Простите за бестактность, я вовсе не хотел…

– Не стоит извинений. Мы говорили о южных морях?

– Да, южные моря! – Нами обрадовался возможности сменить тему. – Там были когда-то великие города, по сравнению с которыми Каама или даже Облачный город показались бы в лучшем случае предместьями! Знаете, капитан, иной раз мне думается, что это все пустые сказки, глупые россказни, – а иногда я словно наяву вижу эти города, навечно канувшие в пучину! Глупо…

– Ничего подобного, – возразил Крейн. – Мы отыскали остров, где жила Госпожа. Мы видели ее слуг, тех самых – черного и золотого. Она и впрямь существовала – значит, все остальные легенды тоже могут оказаться правдой.

С каждым его словом глаза Нами становились все шире. Он подался вперед, как будто боялся упустить что-то важное, и на миг позабыл о своих бедах.

– О-о, капитан, вы должны мне обо всем рассказать! Но ваш друг…

– Он предпочел остаться там. – Магус отвернулся. – Так уж сложилось… Нами, покажите мне карту этого острова.

Правитель подошел к стене, почти полностью закрытой плотным занавесом, и потянул за толстый витой шнур с кисточкой. Занавес раздвинулся, за ним оказалась карта – огромная, во всю стену, изобиловавшая мельчайшими подробностями. Хоть пересмешник мало что смыслил в таких вещах, он оценил мастерство художника, а Умберто присвистнул от удивления.

– Превосходная работа! – уважительно сказал Крейн. – Такой не постыдился бы и столичный мастер. Чья она?

– Эту карту делали несколько человек, – сказал правитель со странной грустью в голосе. – Но руководил ими и рисовал ее мой сын.

– Как это Лайра не забрал его к себе, копировать древние манускрипты и карты? – искренне удивился Крейн. – Дражайшее величество любит лучшее и лучших, в этом он настоящий король.

– Тэррон провел в Кааме год, но вернулся, – ответил Нами. – Я радовался этому, но лучше бы Лайра его не отпускал… он один из тех, кто испил отравленной воды…

Теперь Хагену многое сделалось понятно – и отчаяние, то и дело проскальзывавшее во взгляде правителя, и надежда на спасение, пришедшее в Ямаоку под изумрудно-зелеными парусами.

– Его сон похож на смерть, – отрешенно проговорил Нами. – Он почти не дышит…

– Все будет хорошо, – Крейн подошел к измученному непосильными заботами человеку и положил руку ему на плечо. – Вот увидите, мы расправимся с нею. А Эсме – лучшая целительница Десяти тысяч островов, она творит чудеса.

– Заступница… – выдохнул правитель. – Пусть она поможет…

Капитан шагнул вперед, к карте, и надолго застыл перед ней, внимательно разглядывая каждый штрих. Особенно его интересовали очертания побережья, и Хаген невольно начал догадываться, о чем сейчас думает Крейн: ведь если тварь кто-то привез на остров, он должен был оставить следы… или этот «кто-то» все еще здесь.

– Умберто! – позвал капитан. – Я хочу, чтобы ты взял лодку и проверил вот эту бухточку… и вот эту тоже… Нами, западная часть острова необитаема, ведь так?

– Да, – отозвался правитель. – Там жили несколько семей, но потом они перебрались поближе к городу. В тех лесах водятся ядовитые змеи и… прочие твари.

– Превосходно. Ты меня понял, дружище? Посмотри внимательно на карту. Пройдешь вдоль берега, потом высадишься и внимательно все осмотришь. Только осторожнее. Вдруг среди прочих тварей попадутся двуногие?

– Понял, капитан.

– Тогда отправляйся! То есть… я хотел сказать… – Магус на мгновение умолк и нахмурился. Умберто и Хаген переглянулись, и в тот же миг Крейн, усмехнувшись, договорил: – Отправляйтесь-ка вдвоем!

* * *

Тот злополучный ливень его едва не убил.

Неделя болезни сделала молодого магуса беспомощным, как новорожденный котенок. Он с трудом вставал с постели – дрожали ноги, кружилась голова, – и не мог поднести ложку ко рту, не расплескав половины. Эта слабость и внезапное осознание того, что небесная кровь не гарантирует бессмертия, угнетали Хагена, но все-таки в глубине души он желал, чтобы прежние силы больше к нему не возвращались.

Все из-за Триссы.