Дети Великого Шторма

– Вот так приключение, да? – проговорил Крейн хрипло, еле дыша. Магус стоял на коленях, сжимая левой рукой правую, повисшую безжизненной плетью; его покрытое сажей лицо превратилось в черную маску, а глаза все еще полыхали. – Оно чуть было нас не сожрало…

Он попытался встать, но упал на спину.

* * *

После беседы с Эрданом магус попросил позвать Унаги и Велина. О чем он говорил с друзьями и как преподнес им свои новые способности, Эрдан не услышал, но они вышли из каюты весьма раздосадованными. Унаги посмотрел на мастера-корабела с нескрываемой угрозой, а Велин, нахмурившись, отправился рыбачить и потом едва ли перемолвился с ним парой слов. Они считали его виноватым в том, что произошло с Кристобалем, и были правы.

Сам навигатор после этого разговора сделался молчаливым и задумчивым. Он переместился на корму – сидел там, завернувшись в одеяло и закрыв глаза, неподвижный и как будто не принадлежащий этому миру. Велин и Унаги все больше мрачнели. Близилось окончание их вынужденного заточения в бухте: «Невеста» отрастила мачту, и со дня на день новые паруса должны были развернуться. Эрдан предполагал, что получились они даже лучше старых, но не стал об этом говорить Кристобалю и остальным – сами увидят, если захотят. Кристобаль уж точно почувствует, едва они выйдут в море.

Без него.

Он доберется до своей лачуги по суше, хотя это и займет немало дней, а дальше жизнь пойдет по-старому. «Ты хотел стать хорошим навигатором, Кристобаль, и ты им стал. Не просто хорошим – единственным в своем роде», – так он сказал магусу. Чем больше он размышлял над этими словами, тем больше понимал, насколько они правдивы. Не было в мире другого навигатора, который чувствовал бы корабль как собственное тело, – такого просто не могло быть.

О том, чем это чревато, корабел старался не думать. «Я выполнил свои обязательства – так он скажет Кристобалю, когда придет время выходить в море. – Тебе нет равных. Я больше ничему не могу тебя научить». Магус согласится, ведь обещание и в самом деле выполнено. Они расстанутся, и Эрдан попытается больше не задавать себе главный и самый страшный вопрос: а стоило ли вообще – учить?..

…Он шел вдоль кромки обрыва; внизу то бормотал, то рычал прибой. Здравый смысл уже не просто подсказывал, а требовал отойти подальше, но он ослушался – и больное колено подвело в самый неподходящий момент. Камни с шуршанием полетели в воду, а следом сверзился и он сам, не удержавшись на осыпающейся тропе.

Вода обожгла холодом.

Эрдан вынырнул, огляделся и понял, что попал в переделку.

Он забрел так далеко от «Невесты», что кричать было бессмысленно – все равно никто не услышит. А между тем помощь ему не помешала бы: берег усеивали острые камни, на которые он не упал лишь чудом; волны с силой бились о скалы, вспениваясь и рыча. Если он попробует подплыть ближе, то прибой его подхватит и…

Нет, придется искать другой способ выбраться.

Он развернулся и поплыл вдоль берега, но выдохся гораздо быстрее, чем рассчитывал, да к тому же холод, казалось, проник до самого сердца. Найти подходящее место все никак не получалось, и он понял: конец. Крабы на лужайках Великого Шторма принялись гостеприимно щелкать клешнями. Миг спустя в его голове осталась лишь одна мысль: «Заступница, до чего же глупая смерть…»

Унаги показался на берегу неожиданно, словно возник из-под земли. Присел на корточки, склонил голову набок.

И не двинулся с места.

«Мерещится? Нет… что ж, пусть так».

И вода накрыла его с головой…

– Держи.

Дрожащий от холода Эрдан завернулся в одеяло, а Унаги принялся развешивать одежду корабела вокруг костра, где уже висели его собственные вещи. Хмурый как туча, матрос даже не смотрел в сторону спасенного; казалось, он глубоко жалеет о своем поступке.

– Зачем? – тускло спросил Эрдан. – Вы же меня ненавидите.

Велин вздохнул – громко, горестно, так обычно ветер шумит в ветвях по ночам. Целитель тоже выглядел мрачным, но что-то неуловимое в его лице подсказывало – обида уже перегорела и скоро совсем погаснет.

Хотя шрам от ожога, конечно, останется.

– Такое ощущение, что ты убил моего друга, – сказал целитель. – Он дышит, ест и пьет, разговаривает время от времени… но отгородился от меня стеной, которую не пробить ни одним тараном. Пока что я не могу отыскать в ней даже трещинку, не говоря уже о дверях или воротах.

Корабел молчал.

– Ты знаешь, каково это – хоронить друга заживо? – поинтересовался Велин и не стал ждать ответа. – Мы знакомы почти десять лет. Я спас ему жизнь и зрение, он спасал мою шкуру столько раз, что и не счесть… И кто он теперь – человек или фрегат? Ты хоть понимаешь, на какую жизнь его обрек?! Он мучается в страшном одиночестве – а я ничего не могу сделать!

На последних словах он сорвался на крик, и Эрдан вздрогнул, но по-прежнему не смог выдавить из себя ни звука.

– Как ты мог не предусмотреть, что это зайдет так далеко? – Целитель смотрел на него, сжимая кулаки. – Как ты мог такое сотворить с Кристобалем? Ты, лучший корабел Империи?! Почему ты не…