Дети военной поры

28 июня 1945 года

Привет из Устья!

Здравствуй, дорогая подруга Адочка! Я пишу тебе письмо, но ты меня не знаешь. Я прочитала в газете твое стихотворение и решила тебе написать. Мне ни от кого письма не ходят, потому что у меня никого нет. Были родные, но теперь не знаю, где они находятся. Меня зовут Галя, фамилия Смирнова, я эвакуирована из БССР из города Могилева и живу в детском доме № 1 уже пятый год. Перешла в 6-й класс. Я думаю, что ты мне напишешь про все. Жду ответа. Галя Смирнова. Вологодская область, Устъ-Кубинский район, пос. Устье, детдом № 1, Смирновой Галине Ивановне.

14 декабря 1945 года

Я такая же девочка, как и ты. Живу я в Верхнем Баскунчаке, который, так же как и Москву, бомбили фашисты. Наша небольшая станция когда-то была красива, а теперь все разбито, разрушено. Но немного стали отстраиваться. Я с 1931 года, учусь в 6-м классе. Нужно бы в 7-м, но мы все не учились один год, помешала бомбежка. Пиши по адресу: Астраханская область, Владимировский р-н, В. Баскунчак, ул. Советская, д. 67, Зелениной Вале.

И последнее письмо. Оно, как и три предыдущих, написано уже после войны. Но в них — ее живой отзвук.

20 марта 1947 года

Мы в детском доме живем хорошо, весело, здоровье у нас хорошее. У меня нет ни папы, ни мамы, только есть сестра и брат. Мне 13 лет, учусь в 4-м классе. Как у вас с учебниками? У нас — ничего. Пиши, с кем ты живешь, сколько тебе лет. Мой адрес: НСО, Коченевский р-н, Ново-Михайловский д/д, Замлетдиновой Юле.

Их разбросало по всей стране, но слово «Родина» все они пишут с большой буквы. Родина оказалась велика не только своими размерами, но и щедростью народного сердца. Детей одевали, учили, даже селили в общежитии, чтобы зимой не приходилось ходить в школу за восемь километров… У всех были чернила и стальное перо — письма ведь написаны! Хотя каждый кусок металла ценился на вес золота. И все же в те годы выпускали не только танки, но и забытые теперь школьные перья № 86. И была у ребят — такая нужная им! — своя, детская газета «Пионерская правда», через которую они слышали голоса друг друга.

Письма в нашу школу приносила в брезентовой сумке от противогаза почтальон тетя Поля — немолодая женщина в растоптанных огромных мужских ботинках. Она шла к школе от Белорусского вокзала мимо противотанковых надолб, вбитых в землю осенью сорок первого года, мимо домиков нашего Лесного переулка с крест-накрест заклеенными окнами и, войдя в школьный двор, останавливалась, по доносившимся звукам определяя, где мы. Если тихо или заливается звонок, значит, в помещении, в школе. Если визжит пила, значит, на заднем дворе, у входа в котельную. Чаще, чем в классах, нас можно было застать именно там.