Дети войны

Я должен знать, предал ли меня Эрай. Должен знать, есть ли у нас союзники.

44

Мельтиар пришел, когда я потеряла счет времени. Наступил вечер – или уже ночь? Что там, снаружи, взошли ли звезды? Холодно ли там, как на берегах другого мира, или теплый ветер все еще гуляет в траве, шелестит в кронах деревьев, качает листву, золотую и алую? Даже на самых нижних уровнях города, у корней гор, внешний мир не казался мне таким недосягаемым, как здесь.

Ни стука, ни оклика – дверь тихо скрипнула, откатилась, и Мельтиар вошел в комнату.

Я вскочила, подняла оружие – все движения стали угловатыми, неловкими, тело одеревенело и застыло от ожидания. Мельтиар перевел взгляд с меня на Кори и сказал:

– Все в порядке. Приговор отменен, я могу остаться в городе.

На миг мне показалось, что облегчение захлестнет меня, потопит, – но чувства онемели, как и тело. Радость дрожала в груди, но я едва верила, что беда миновала. Все позади. Моя мольба подействовала. Мельтиар испытал столько горя, но все позади.

– Хорошо, что вы здесь, – тихо сказал Кори.

В его словах было все, о чем мы говорили, сидя тут вдвоем. Чувства дробились и сияли, вихрились водоворотом, достигали меня, даже когда Кори разжал пальцы, выпустил мою руку.

Мельтиар кивнул, и Кори продолжил – решительнее, тверже:

– Надо будет поговорить, я должен рассказать про остров, куда уплыли враги, и про многое.

– Завтра я вернусь сюда, – сказал Мельтиар и обнял меня за плечи. Усталость горела в его ладони, падала тяжелыми ударами пульса. – Сможем все обсудить.

Я всего пару раз была на этаже крылатых воинов: меня посылали с короткими поручениями, я взбегала по лестнице, находила нужную комнату, сообщала что-то или отдавала. И каждый раз мне бывало немного не по себе, ведь где-то здесь жил наш лидер и его личные предвестники. Коридоры и двери выглядели такими же, как внизу, но мне казалось, что тут царят торжественность и особая напряженная устремленность.

Но сейчас, когда темнота растаяла, исчезла в ладонях Мельтиара, я едва поняла, где мы.

Коридор был прямым и узким: черные плиты стен, решетки вентиляции, светильники, горящие вполсилы. Так темно – значит, снаружи уже ночь – и пустынно, безлюдно, как на тайном этаже. Неужели весь город стал таким?

Но, прислушавшись, я начала различать голоса – они доносились сквозь гул лопастей. Перебивали друг друга, спорили или утешали. Негромкие, но где-то рядом.

– Наш отряд, – сказал Мельтиар. Он хмурился, смотрел вперед, и я не могла разгадать, о чем он думает. – Идем.

Здесь шаги не искажались эхом, как в пещерах наверху. На этом этаже все звуки были отчетливыми и резкими: стук подошв по блестящим плитам, шум ветра, приближающиеся разговоры. Проходя мимо одной из дверей, Мельтиар сказал:

– Здесь моя комната.

Я кивнула, пытаясь запомнить место, – но все двери были одинаковыми, как я смогу отличить?

Мы свернули направо – голоса стали четче, отдельные слова вспарывали воздух, но их тут же перекрикивали другие, я не понимала, о чем речь. Подойдя ближе, я увидела раздвинутые створки, широкий дверной проем, а внутри – столы, блеск стаканов, людей в черном.

Наш отряд.

Все замолкли, увидев нас.

Столовая этажа ярких звезд – я никогда не заходила сюда. Но все оказалось таким же, как у нас внизу. Те же стеллажи с запечатанными коробками, краны с водой у дальней стены, запах еды и сладкого вина. Только столы были сдвинуты, чтобы уместился весь отряд и личные предвестники Мельтиара.

Киэнар поднялся, Цалти – следом за ним. Я услышала, как хрустнули их крылья, расправились и закрылись вновь.

Мельтиар махнул рукой, то ли отсекая вопросы, то ли приветствуя. Шимэт и Скэрци, сидевшие с краю, подвинулись, и Мельтиар опустился на черную скамью. Я примостилась рядом. Звякнуло стекло, кто-то передал нам стаканы, до краев наполненные густым красным вином. Раши вскочил из-за стола, исчез среди стеллажей и тотчас вернулся, поставил перед нами коробки с едой. Наклонился, шепнул мне что-то – я не разобрала слов, но кивнула.

Мельтиар залпом осушил стакан и велел:

– Рассказывайте.

Тишина воцарилась на миг, осязаемая, звенящая и горькая. Потом Киэнар поднял взгляд на Мельтиара и сказал:

– Мы почувствовали приближение магии. Она почти не ощущалась – как след от машины. Но я успел просигналить, мы взялись за оружие. – Его голос звучал ровно, сухие факты, отчет о событиях. Но глаза лихорадочно блестели, а крылья вздрагивали, пытаясь раскрыться. – Видимо, враг стоял над нами, на скалах – мы хотели взлететь, но не успели. В море была очень яркая вспышка, даже сквозь шлем больно смотреть. И эхо магии – как от сильного взрыва, очень мощное. Несколько секунд воздух оставался опасным, крылья не слушались. Потом мы взлетели, увидели, что корабль погиб. Противника не нашли – лишь на скалах следы магии, она таяла на глазах.

Киэнар замолчал. Мельтиар не ответил, и я чувствовала, как его вновь поглощает раскаяние, такое же бездонное, как там, над чужим морем. Каэрэт потянулся за бутылкой, наполнил опустевшие стаканы. Я спохватилась и сделала первый глоток. Вино было дурманящим и сладким.