Дети восьмидесятых

«В этот день хозяйская девочка Таня очень устала. Потому что её хорошая половинка Юшечка всё время помогала маме: стирала платьице, испекла блинчик, вынесла на помойку разбитую чашку и протерла пол на кухне. Плохая половинка Яна тоже очень устала. Она весь день лазила куда не надо. Разбила чашку, испачкала платьице, пролила воду на кухне и кидалась блинчиком в соседскую девочку».

Для того чтобы легче было в себе что-то перебороть, надо отделить это качество от своего «я» и дать ему имя, персонифицировать. А бороться с другим гораздо приятнее, чем с собой.

— Как в девочке Тане было две половинки, плохая и хорошая, так и в нашем Алёше, да не только в нём, а в каждом человеке сидит целая компания: умный и глупый, добрый и злой, трудолюбивый и ленивый, храбрый и трусливый. Сегодня в Алеше проснулась Лень. Проснулась, зевнула, потянулась и пошла командовать: «Не делай ты эти игрушку! Вот ещё, для какого-то там малыша стараться. Ты же совсем переутомился: целую полоску приклеил к коробочке, да ещё и криво! — разве можно так надрываться! Отдыхай. А сладим — как сляпали, авось не заметят». Тут заговорила Гордость: «Ну нет, нам наша рабочая честь дорога. Не можем мы вместо вещи хлам сдавать, а потом стоять и краснеть». Послушал Алеша их спор и думает: «Конечно, Гордость права, но ведь она заставляет работать, а Лень предлагает отдохнуть. Надо её послушаться».

Всё это говорю после того, как Алёша сделал отличную игрушку, победил Лень. Он сидит смущённый и гордый, ребята слушают о его борьбе с большим интересом, потому что касается это каждого, все через это проходят.

Хороший приём. Помогает усилить внутреннее давление, вызывает желание бороться со своей «не такой» половиной, делать себя человеком.

Но где бы найти панацею?.. Через некоторое время с заранее виноватым видом идёт — всё-таки идёт! — сдавать собаку без ушей Виталик. Знает, что не приму, но идёт. (Силён внутренний враг!) Виталик — человек добросовестный, но вот не устоял…

Учитывая былые заслуги его на трудовом поприще, меняю тактику.

— Ой, бедная собачка! Это кто же тебя без ушей-то оставил? Неужели Виталик?!

Собачка (у неё подвижная голова) грустно кивает.

— Ах, он такой-сякой! Сам-го, небось, с ушами…

Картонная собака уныло кивает. Морда у неё печальная, хвост опущен.

Виталик голову опустил, уши — помидорного цвета.

— Что мы с собакой тебе скажем, знаешь?

— Переделать халтуру! — Виталик точно скопировал мои гневные интонации.

Я расхохоталась — так похоже получилось.

— Совершенно верно! А ты ожидал чего-то другого? — С восторгом: — Ах, какая восхитительная халтурочка! — А дальше ласково и сладко: — Давай, деточка, мы её, у-тю-тюшечку, чуточку переделаем.

Тут уж расхохотался Виталик. Минут через десять принёс не собаку — загляденье.

Опять пытаюсь положить на ложку два горошка: Виталину гордость расшевелить и научить ребят разрабатывать ситуацию театральными методами. Есть стоп-кадр — собака без ушей. Из него можно сделать целое кино, причём продолжений у кадра много. Сколько разработчиков, столько и продолжений.

В III классе мои усилия дали неожиданный урожай.

А пока я бьюсь, стараясь разорвать порочную цепь, чтобы заменить в ней звенья. Цепь такая: начал работу — наткнулся на препятствие — появились отрицательные эмоции — пропал интерес — бросил работу. Главное звено, с которого начинается поломка, — препятствие. Расположить бы после него другие звенья: препятствие — появились положительные эмоции — усилился интерес — волевое усилие — радость (дело сделано) — уверенность в своих силах и гордость.

Только так и может образоваться крепкий, надежный стержень личности. В основе его — дело, преодоление, гордость. На жиденькой основе мечтаний, самокопаний и прожектов, замешанной на безделье, никогда ещё не вырастало ничего порядочного. Мои сотрудники таких материй пока ещё не понимают — и не надо. Пускай лучше переживут и прочувствуют на собственном опыте, что этот путь к Человеку единственный. Иного нет.

В конце года мама Наташи Л. рассказала:

— Были мы в гостях. Дочка хозяев тоже во II классе. Пошли они с Натальей играть в другую комнату. Через некоторое время девочка бежит: «Мама, ты только посмотри, что Наташа умеет!» И показывает целую кучу самодельных игрушек. Все начали смотреть и хвалить Наталью. Спрашивают, где научилась, а она: «В школе, на уроках труда».

Хорошее чувство пережила Наташа — гордость умельца. И ведь не стала хвалиться, никому ничего не рассказала, т. е. приняла как должное.