Дети выживших

— Вот именно. Ни один дурак не стал бы платить такую дикую пеню. Я же не виноват, что плаванье затянулось, верно?

Он погладил бороду, хитро взглянул на Ом Эро и добавил:

— Но я оспорил этот штраф в городском суде. И мне вернули пеню!..

* * *

Лаверна строилась.

И корабли отплыли под стук молотков и визг пил. Небольшая толпа собралась на пристани, — во главе с Архамом, который был избран городским магистратом.

Крисс без грусти смотрел на новенькие домики на каменных фундаментах. Домики были рассыпаны по зеленому склону холма, и тут и там между домами высились золотоствольные сосны.

Пусть это хорошее место, думал Крисс, но все же это чужое место… Пора возвращаться на родину.

Зеркальная долина

После целого дня изнурительной скачки каан-бол свалился без сил в наспех растянутом шатре и мгновенно уснул.

Когда он проснулся, отблески костра плясали внутри шатра — полог был откинут. У костра сидели трое мужчин и тихо беседовали.

Каан-бол сразу же всё вспомнил, приподнялся и испуганно позвал:

— Мама?

В шатер скользнула Домелла.

— Да, сын. Я здесь.

Каан-бол успокоился и снова прилег.

Домелла присела рядом, взяла его за руку.

Мужчины продолжали беседу, и пламя костра играло на стенах шатра, словно плясали светлые человечки.

— Хочешь, спою тебе песню? — тихо спросила Домелла, склонившись к сыну.

— Какую?

— Ту, что пела тебе всегда, когда укладывала спать.

— Наверное, это было давно, — сказал мальчик. — Я не помню той песни.

Домелла сказала:

— Ты вспомнишь…

Она негромко запела. Слова показались каан-болу непонятными и чужими, а мелодия — странно тягучей. Но потом, постепенно, он стал понимать, о чем говорилось в песне, хотя и не мог бы повторить этих слов. Мать все пела, и наконец каан-бол ощутил, что уже слышал эту мелодию, и эти слова знакомы ему настолько, что он, казалось, мог без труда повторить их.

Мужчины у костра давно замолчали. Из шатра слышалась та самая песня, которую все они помнили с детства.

Песня стала стихать и тихо сошла на нет. Домелле показалось, что сын уснул. Она выпустила его руку.

— Мама, я помню эту песню, — сказал каан-бол. Замешкался и внезапно повторил по-аххумски, хотя и запинаясь:

— Я помню эту песню, мама.

Домелла отвернулась. Сын привстал и погладил ее по плечу.

Она повернулась, обняла его. В глазах ее стояли слезы.

— Хочешь, спою еще?

— Да, мама. Хочу.

Костер почти догорел. Мужчины сидели, горбясь.

— Боги, — прошептал Харрум, — вот что хуссарабы отняли у нас.

— Хотели отнять, — поправил его Сейр. — Но не смогли.

* * *

Когда закончилась и вторая песня и в шатре стало тихо, Сейр взглянул на Каршу и негромко спросил:

— Расскажи, как ты попал в рабство?

Карша вздрогнул. Он полулежал лицом к костру, глядя в гаснущие огоньки. Лицо его потемнело. Он медленно ответил:

— Об этом написано в договоре о купле.

Сейр сидел у костра по-хуссарабски, поджав под себя ноги, не горбясь. Он выглядел, как таосский бог — сидящий каменный памятник с бесстрастным широким лицом. Лицо казалось красным в отблесках костра, но на самом деле оно было загоревшим, с копной отросших седых волос, закрывавших виски.

Не шевельнувшись, Сейр заметил:

— Там сказано, что… В общем, ведь это неправда. Или не вся правда. Я вижу, что ты был воином, а выправка говорит о том, что ты — не простой воин. Обычно таких хуссарабы либо берут к себе на службу, либо убивают.

Карша глубоко вздохнул.

Харрум, дремавший, завернувшись в попону, открыл глаза, прислушиваясь к разговору.

— Ты тоже не простой воин, — наконец проговорил Карша. — Но я же не спрашиваю, как ты воскрес.

Сейр улыбнулся улыбкой каменного бога и ответил:

— Я тоже не спрашиваю, как ты воскрес. Я спрашиваю, как на тебя надели ошейник.

Карша отвел сумрачный взгляд.

— Я… был тысячником. После завоевания Нуанны Аххаг разделил войско на четыре части и послал в четыре стороны света… Это ты знаешь?

Сейр не ответил ни да, ни нет. Он смотрел на Каршу из-под полуопущенных тяжелых век.

Не дождавшись ответа, Карша продолжал:

— Берсей Безумный, темник Аххага, повел нас на восток. Мы прошли Каффар, штурмом взяли Сенгор. Невидимый враг шел следом за нами. Это ты тоже знаешь.

Сейр молчал.

— Берсей всюду видел предателей, и отчасти был прав. Хуссарабы подкупили некоторых командиров, в войске были их шпионы. Кроме того, они наняли намутцев, и те крались за нами, всюду сея смерть. Местные жители боялись нас и говорили о Берсее: Вот идёт сама Смерть.

На этот раз в глазах Сейра вспыхнул какой-то огонек — и сейчас же погас.

— Когда мы достигли земель Тао, Берсей вызвал меня и сказал, что получил важное сообщение от одного из верных людей. В сопровождении агемы он помчался на север, в Канзар, древнюю столицу Тао. Но это оказалась западня. Берсей нашел в Канзаре собственную гибель.

Карша остановился. Он уже не глядел на Сейра, в глазах его вспыхивали и гасли воспоминания.