Дети за куполом (СИ)

К обеду он твёрдо решил, что вечером отправится к Орту и откажется. И пусть тот накладывает любое наказание. Будет сильно давить — Марк пойдёт жаловаться в штаб. Кодекс ноттики никто не отменял, в конце концов.

После обеда, впрочем, он снова засомневался. У него уже получалось более-менее уверенно отследить по нитям эмоционалы каждого рена в семье — каждого, кроме Карины. А почему-то очень хотелось себе в коллекцию и его. Какой он? Что там так тщательно спрятано на дне этих тёмныхглаз?

Ведь у него есть официальное разрешение куратора… Ему ничего за это не будет… Орт сказал: «она поймёт».

Всё же это тоже важный навык, который надо на ком-то тренировать.

***

— Жёсткий барьер, — скомандовала наставница.

Марк стремительным движением растянул перед собой поле. Импульс отскочил с лёгким стуком.

— Удар!

Прогнав энергию по правой руке, Марк выбросил её волной в барьер старшей.

— Почему всегда правой? — недовольно проворчала та.

— Я правша, — пожал Марк плечами.

— Используй обе, — её тон не допускал возражений. — Удар!

Ещё полчаса Марку пришлось попотеть, прежде чем наставница кивнула и предложила:

— Давай попробуем мягкие барьеры. Сядь.

Марк даже не успел увидеть, как она создала новое поле, которое теперь едва заметно отсвечивало в воздухе перед её ладонью.

— Когда создаёшь жёсткий барьер — или жёсткую волну — ты останавливаешь движение воздуха. Совсем. Оставляешь ему всего несколько степеней свободы: его можно двигать вверх-вниз, вправо-влево, вперёд-назад — но нельзя перемещать частицы внутри него. Что будет с твёрдым предметом, который ты бросишь в такой барьер?

— Стукнется. Отскочит, — пожал плечами Марк.

— Почему?

— Потому что застывшее пространство тоже ведёт себя как твёрдый предмет. И бить жёсткой волной — всё равно что швыряться камнями.

— А если я оставлю этому пространству больше степеней свободы?

Повинуясь движению тонких тёмных пальцев, барьер дрогнул, пошёл рябью и принялся переливаться, словно густая маслянистая жидкость, оставаясь при этом на месте и не меняясь в размере.

— Дотронься.

Марк протянул руку к полю. Оно оказалось податливым, как желе, но в то же время упругим — чем настойчивее он давил, тем сильнее оно отталкивало его пальцы обратно.

Карина свернула поле в шар и сжала его между ладонями.

— Но это же гораздо сложнее? — недоверчиво произнёс Марк.

— Сложнее, — подтвердила она. — Полностью обездвижить пространство просто. А вот ограничить его свободу в определённой мере…

— Прям как в жизни, — неловко профилософствовал Марк, и старшая чуть заметно поморщилась. — То есть… Но какой смысл? Ведь и сила удара, и надёжность защиты тогда меньше?

— Ну, допустим, — протянула Карина, сжимая и расширяя пальцами шар текучей энергии, — тебе нужно остановить кого-то, не причиняя вреда. Передвинуть хрупкий предмет. Смягчить своё падение — от жёсткого поля будет болезненная отдача. Поддержать себя или товарища, чтобы не сбило с ног, когда собираешься высвободить очень мощный импульс. Вообще-то способов применения мягких полей в бою гораздо больше, чем жёстких.

— Понял, — Марк поднял вверх ладонь, концентрируясь.

— Двумя руками будет проще, — подсказала наставница.

С первой попытки вышло обычное жёсткое поле. Второй раз внутри уже можно было почувствовать намёк на движение, но не по всей площади. Ещё с десяток неудачных попыток, внезапное озарение — и вот между точек выхода уже бурлит полужидкая сфера, на вид ничуть не хуже, чем у Карины.

— Теперь растягивай.

К концу тренировки Марк уже едва держался, и когда старшая сообщила, что на сегодня хватит, облегчённо выдохнул:

— Наконец-то!.. А то уже рук не чувствую.

Он поднял на неё глаза и вдруг вспомнил, что ещё ему предстоит сделать. По телу разлилось неприятное ощущение. Или всё-таки не надо?

Трусишь, тихонько упрекнул он сам себя. Сделал два шага вперёд и протянул руки.

Тогда, в школе, с Михом всё действительно вышло случайно. Друг спрятал где-то его рюкзак с учебниками и, помирая от хохота, отказывался признаваться где. Когда дело дошло до шутливой драки, обычного явления, в какой-то момент Марк обеими руками схватил Миха за голову. При этом в мыслях у него крутилось желание поскорей узнать, где рюкзак. Всё остальное произошло как-то само собой…

Но зато теперь он точно знал, что делать. Сломать тонкий лёд слабенькой, не ноттовой защиты. И нырнуть в сознание наставницы с одним чётким намерением: прочитать эмоционал.

Он успел — до того, как она поняла, к чему идёт дело. Успел один раз выдохнуть и на вдохе вобрать в себя ощущения. Дальше последовала ослепительная вспышка перед глазами, удар, нехороший хруст и резкая боль.

— ТЫ ОХРЕНЕЛ, НОТТ?!

Марк поднял голову. Карина застыла метрах в трёх, выставив ладонь вперёд; воздух перед ладонью ещё дрожал. Глаза полыхали чёрной яростью. Его самого отбросило аж к противоположной стене, причём как-то боком, и боль расползалась от правой руки. Скосив глаза, он с ужасом обнаружил, что кисть вывернута под ненормальным углом. И с запозданием охнул.

Наставница моментом оценила ситуацию и оказалась рядом.