Дети заката

Ан-2 тихо тарахтел над тайгой, приближаясь к скитам. В пропахшем бензином салоне, кроме двух неразговорчивых людей с кофрами, сидел и командир звена авиабазы. Соколов, проложив путь для пилотов на карте, задумчиво смотрел на блестящий винт, который чертил круг… И покуда он крутится, он обережный… «Чёрт, мысли какие-то левые!» — чертыхнулся Соколов и снова взглянул на проплывающую внизу землю. Дымка, как и вчера, не рассеялась — наоборот, стала более плотной. Не было вчерашних разрывов, и лишь кое-где проглядывался отчётливо лес. «Обратно пойдём — нужно девятый пожар осмотреть: не проспали ли лесники. Что-то дыма больше стало…»

В проходе между пилотскими креслами стоял допрашивающий его человек, с интересом изучая широкие излучины реки, серебром горевшие на солнце.

— Через три минуты будем! Мы уже на подлёте! — перекрикивая гул самолёта, проорал летнаб на ухо человеку в проёме дверей.

Впереди по курсу простиралась широкая луговина. Огромный костёр горел у реки, и чёрный дым поднимался в небо широким шлейфом. Костёр на небольшом расстоянии окружали люди в светлых одеяниях, стоящие в несколько рядов. Они уже не обращали внимания на приближающийся самолёт. Круг не рассыпался, не побежали люди, как вчера, прятаться — все стояли и смотрели в огонь.

— Сколько же их здесь? Видно, какой-то ритуал у них или ещё что… Высоту минимально допустимую! Камеры, снимать! Микрофоны включить, чтобы до последнего слова всё отследили! Командир, левый вираж и пошёл по кругу! Крутись, пока всё не снимут! — прокричал фээсбэшник и выскочил в салон.

А там уже кипела работа. Одетый в подвесную систему выпускающего, в открытую дверь снимал оператор. Второй лежал на подрагивающем полу, держа блестящий, с прорезями, предмет за дверью самолёта, свободной рукой ухватившись за контровочный тросик двери. Командир звена схватил его за ноги, матерясь, и проклинал себя за то, что вызвался сам лететь с ними. Нарушение всех правил техники безопасности не возместит никакой налёт часов, если вылетит кто за двери. Несмотря на описывающий круги самолёт, люди на земле не шевелились. Они так и стояли кругом возле огня, как будто не было никакого самолёта над ними. Они даже не обращали свой взгляд в небо. Попав в шлейф дыма, салон заполнился не смолистым запахом пожара или костра, он напоминал дым подгоревшего мяса — Соколов это сразу определил. Уж что-что, а пожары и костры в него въелись, наверное, до конца его жизни…

В «конторе» смотрели несколько раз снятый видеофильм. Спецы обработали записи, убрали гул двигателя, только с земли не было ни одного звука, кроме треска горевшего костра. Люди не произнесли ни одного слова. Оперативники что-то записывали, заставляя по нескольку раз крутить небольшие отрывки. Потом Сажин, махнув рукой, приказал выключить кассету.

— Это не секта Эдика Пошляева, что была в девяностых годах. Но направление то же, то есть ведического культа. Здесь не присутствует современный быт, нет атрибутов нашего времени, за исключением одной моторной лодки. Нужно сейчас же проверить её бортовые номера и выяснить, кому она принадлежит. Это уже кое-что даст. Эдик до сих пор в розыске, возможно, он причастен каким-то образом к этим событиям.

В девяностых годах Эдуард провозгласил себя жрецом старой ведической веры, собрав вокруг себя ожиревших от безделья, но ищущих новых ощущений людей из Москвы. Воздействуя на их сознание запрещёнными методами, от гипнотических сеансов до маковой водки, он заставил, вынудил продать их дорогие квартиры в Москве. Увёз их в Кировскую область, где купил в заброшенной таёжной деревне землю за бесценок, устроил там праздник на Ивана Купалу с дымными кострами и бесплатным борделем, опоив всех. А сам наутро смылся, прихватив все деньги и золотые украшения, которые люди сами же поменяли на ритуальные знаки, отлитые из меди каким-то кустарём. Из семидесяти новых поселенцев человек двадцать остались там, в Кировской области, — не захотели вернуться в Москву. Может, чтобы не быть посмешищем среди знакомых и близких. А может, истинно верили в возрождение славянской культуры и религии.

— И ещё… Среди этих людей камера захватила человека, одетого не как все. Может, это и есть руководитель. Смущает меня одно, что это не секта, а что-то другое. Здесь нет разномастности. Одеяние, луки и мечи, женщины и дети… И как они оказались тут все? Если только пешком пришли… И путь туда один — из Буранова, по сводке это ближайший населённый пункт. Но поискать Эдика среди них надо… Хотя ни мы, ни криминальные структуры его не нашли, а вдруг повезёт?

Он посмотрел на своего начальника по оперативной работе.

— Я надеюсь, Валентин Михайлович, меня включат в группу. Мне интересно разобраться на месте.

Договорить он не успел: принесли ориентировку на засветившуюся лодку. Она принадлежала областному УВД, числилась за участковым из Буранова.