Дети Земли

— Смею уточнить: космический заяц! — подтвердил член КГБ. — А еще более точно: первый космический заяц. Ибо ничего подобного раньше не приключалось. Его склонность к авантюрам и привела к настоящему прецеденту.

Он приостановился возле капитана.

— Я выяснил всё. Материалов оказалось больше, чем достаточно. И, надо сказать, Грегори выбрал себе трудную судьбу, Александр Иванович. Оставшись в прошлом, он хлебнул по полной программе. На него настрочили донос. Власти узнали, что он приземлился с неба на неизвестном летательном аппарате. Его арестовали и обвинили в шпионаже. В деле он проходил, как Григорий Чудаков. Обстоятельства усугубились тем, что началась так называемая «холодная война» между двумя супердержавами. Чудакову дали десять лет и отправили в Сибирь, в северо-восточную ее часть. Правда, впоследствии реабилитировали и обвинение в шпионаже сняли. Но его психика оказалась подорвана. По рекомендации силового ведомства он на длительное время попал в психобольницу…

— Какого еще ведомства? — нахмурился капитан.

Патрик Освальдович замялся.

— Оно тоже называлось КГБ, но, поверьте, к нашему Комитету Галактической Безопасности отношения не имеет. Из больницы Григорий Чудаков вышел на свободу законченным аутистом, жил тихо-мирно, практически ни с кем не общаясь, и скончался в полном одиночестве.

— Вон оно что, — выдохнул Крэнк. — Всё это так неожиданно.

— Необычная биография, — согласился Маркус. — Но я раскопал еще один удивительный факт…

— Говорите же, Патрик Освальдович. Не тяните меня за хвост!

Системный координатор не внял торопливости капитана. Глянул испытующе, как доктор, засомневавшийся в здоровье пациента.

— Как вы себя чувствуете, Александр Иванович?

— Вы опять? Нормально! — капитан заволновался. — Выкладывайте!

— Боюсь вас ошеломить. Дело в том, что вы напрасно называли Грегори Чьюдика «сынком». На самом деле, вы находитесь с ним в иных родственных отношениях.

— И кто же он?

— Он ваш отец, сэр.

— Не может такого быть! — вскрикнул Крэнк.

— Я бы не осмелился утверждать без оснований. Но сохранившиеся документы прямо указывают на этот факт. Кроме того, о том же говорят анализы ДНК — вашего и Чьюдика. Я консультировался с Чжао Линем. Он оценивает такую вероятность в девяносто девять процентов.

Капитан побледнел, потом побагровел и вцепился в подлокотники кресла.

— А моя мать, выходит… та самая…

— Да. Девушка, из-за которой наш стажер остался в прошлом.

— Кто она?

— Доярка совхоза «Красная Нива» Мария Глебова. Вашей маме тоже досталось. Лишь на пятом году заключения вашего отца ей разрешили свидание, и она поехала к нему в Сибирь. Там и осталась жить на поселении, ожидая освобождения возлюбленного. Однако уже через год, при родах в отсутствии квалифицированного медперсонала, умерла от сильного кровотечения. Вы же родились крепким, здоровым мальчиком. Вас сдали в детприемник города Канска, где вы воспитывались до пяти лет. Впоследствии вас усыновил работник внешнеторгового ведомства, и вы попали в Австралию…

— Спасибо! — прервал капитан. — О дальнейшем я сам помню. Так выходит, я не Александр Крэнк, а Александр Чудаков?

— Это примерно одно и то же. Тут даже консультироваться с нашим лингвистом не нужно. Крэнк, с английского, и есть чудик, чудак. То есть логично предположить, что все в вашем роду обладали незаурядным качеством видеть мир по-своему. А люди, с которыми вы общались, сразу это замечали. Извините, конечно, Александр Иванович…

— Тогда уж называйте меня Александром Григорьевичем, — пробурчал капитан.

— Хорошо, Александр… э, Григорьевич.

— А еще что выяснили?

— Есть много документов, которые представляют для вас интерес. Можете потом сами ознакомиться. Вот, к примеру, в архивах я обнаружил копию письма, датированного шестидесятым годом. Оно написано вашим отцом и адресовано известным фантастам братьям Борису и Натану Стругацким с просьбой подтвердить, что в будущем так всё и будет, как он излагает в объяснительной записке.

— И что ответили братья Стругацкие?

— Ответа я не нашел. Но вполне вероятно, что они использовали некоторые реалии, высказанные Грегором, в их фантастическом романе о будущем.

Капитан оторвал руки от подлокотников и сцепил их на затылке. Потом поднялся и сказал надтреснутым голосом:

— Спасибо за информацию. Я пошел.

— Позвольте спросить, — забеспокоившись, спросил Маркус. — Куда вы намерены идти?

— Ну пульт управления.

— Для какой надобности, Александр Григорьевич?

— Хочу к папе и маме, — жалобно проговорил Крэнк. — Желаю пообщаться с ними, пока они еще живы.

— Эх, так я и ожидал, — в тревоге сказал Маркус. — Но поймите, сэр, это за гранью возможного.

— Прекратите отговаривать! — вскричал капитан. — Почему! невозможно! вернуться?

Патрик Освальдович, заторопившись, взял со столика пластиковый стакан с бледно-розовой жидкостью, приготовленный им заранее.