За родительским «нет» часто скрывается желание уйти от своего дискомфорта. Мы устали, у нас много нерешенных дел, какие-то внутренние проблемы нас выматывают до предела. Нам не хочется ничего обсуждать или объяснять, поэтому мы говорим «нет», по сути даже не вникая в то, что происходит. Когда ребенок видит, что родители постоянно говорят «нет», просто чтобы отвязаться от него, то через какое-то время перестает обращать внимание на наши слова. И тогда в подростковом возрасте любой наш отказ или попытка в чем-то ограничить детей вызывает у них жесткий протест.
Если мы не умеем осмысленно говорить «нет», то, сколько бы раз мы его ни произнесли, толку не будет. Только когда за нашим отказом стоит осознанность, мы имеем полное моральное право на этот отказ, а поэтому сохраняем спокойствие и твердость. И только в этом случае ребенок нас услышит. Мы должны чувствовать себя комфортно, когда говорим «нет». Иначе ничего не получится. И здесь большое значение имеет то, почему мы отказываем детям и как мы это делаем. Чем обусловлено наше «нет» – требованиями эго или осознанной реакцией на поведение ребенка?
Когда мы говорим «нет», но не осознаем по-настоящему, почему мы так делаем, это может привести к тому, что ребенок будет провоцировать нас на определенные реакции, пытаясь нами манипулировать. Поэтому важно действительно понимать, что и почему мы говорим, и подтверждать свои слова делом. Дети тоже довольно часто поддаются реакциям эго, но им необходимо наше подлинное присутствие, чтобы не запутаться и найти путь к себе. И в том числе им иногда нужно слышать наше твердое «нет».
Бывает, ребенок игнорирует наш отказ, потому что нам самим неудобно говорить «нет». Это часто происходит из-за недостатка самоуважения, испытываемого нами еще с детства. Но дело в том, что ни ребенок, ни кто-либо другой не сможет нас уважать, если мы сами себя не уважаем.
Сьюзан – мать-одиночка, которая никак не могла сладить со своей подросшей дочкой Мэриэнн. Когда девочка была маленькой, это был настоящий ангел. Но ближе к переходному возрасту она стала слишком рьяно отстаивать свою независимость. И Сьюзан не знала, что с этим делать. Она просто видела, что контакта с дочерью не получается, и чувствовала себя абсолютно беспомощной.
Поговорив с ней, я поняла, что здесь мы имеем дело как раз с недостатком самоуважения. В детстве Сьюзан привыкла к унизительным замечаниям матери, которая постоянно указывала девочке на ее недостатки. В итоге, будучи уже взрослой, Сьюзан жила с ощущением, что не заслуживает уважения. А значит, в любых отношениях она оказывалась в позиции того, кого будут обижать. Вполне естественно, что семьи с отцом ребенка у нее не получилось. Вдобавок ко всему ее комплексы вылились в переедание и, как следствие, ожирение и проблемы со спиной. Сьюзан настолько привыкла к мысли о собственной неполноценности и незначительности, что просто и не ждала от Мэриэнн уважения. Эта мама не могла ограничивать ребенка и предъявлять к нему элементарные требования. Ведь как она, такая ничтожная и никчемная, может что-то требовать?
Когда в семь лет Мэриэнн нарушала режим, никто ей ничего не говорил. Когда в восемь лет она ударила маму, та приняла это как должное. Когда в девять лет девочка сломала любимую брошь Сьюзан и даже не извинилась, это тоже прошло незамеченным. И когда в одиннадцать лет дочка без спросу ушла вечером к подруге, то не ощутила никаких последствий своего поступка. Сьюзан, конечно, сама того не сознавая, сотворила из ребенка тень собственной матери, подпитывая в Мэриэнн все то, что было признаком неуважения к самой Сьюзан. Она привыкла жить в роли жертвы и невольно стремилась к такой ситуации, в которой эта роль сохранится.
Если вы понимаете, что нельзя оставить поведение ребенка без внимания и нужно как-то отреагировать, спросите себя: «Что мною движет – мои собственные потребности и неразрешенные внутренние проблемы или желание помочь ребенку?» От того, насколько честным будет ответ на этот вопрос, и зависит, сможете ли вы перевести отношения с ребенком на другой уровень и сделать свой подход более осознанным.