Дети Железного царства (СИ)

Через два часа они снова тронулись в путь. Ярослав сразу взял влево, чтобы не попасть на прямую дорогу через горы, где их легко могли обнаружить дозорные. Обогнул невысокую скалу с плоской, словно её срезали, вершиной, и стал подниматься вверх по тропе. Добромир вертел головой туда-сюда, как мальчишка, впервые попавший на большую ярмарку.

— Вот это великаны! — воскликнул он, глядя на уходящие ввысь горы, — надо же, сколько камня! Ежели одну такую громадину раздолбить, наверное, десяток каменных городов построить можно. Тут ведь ничего живого. Ой, нет, вон там что-то зелёное виднеется. Честное слово — трава! И даже деревья вроде. Точно, деревья! Ой, маленькие какие, не больше куста смородинового!

Он с изумлением смотрел на карликовые березки.

Ярослав тихонько заржал, радость и восхищение всадника передались ему, как передаются обычной лошади. Жеребец зашагал бодрее, гордо вскинув точёную голову. Добромир огладил его, потрепал гриву.

— Слушай, приятель, я тут что подумал: в горах этих одни камни, и деревца вон какие маленькие. Не может здесь дуб вырасти, да ещё такой огромный. Значит гора, на которой он растёт, ниже, чем эти. Потому-то ты её прежде и не видел: высокие скалы её заслоняют. Как думаешь, Ярик, может такое быть?

Конь задумался, пожевал удила (давняя привычка ускорять ход мыслей). В словах богатыря определённо был резон. В южной части горы пониже, зелени побольше. И есть там четыре скалы, высокие, мрачные, голые совсем. Торчат как клыки. Не они ли скрывают от людских глаз потаённое место? Понимая, что Добромир ждёт ответа, кивнул. Витязь хлопнул буланого по плечу.

— Ай да мы! И огненную реку перешли, и с загадку считай, разгадали. Прибавь-ка шагу, брат.

«Одно плохо, — подумал Ярослав, — места там совсем дикие. Дорог вовсе нет, разве что тропы, по которым горные козы с пастбища на пастбище переходят. Ничего, прорвёмся».

— Шум какой-то впереди, — произнёс Добромир, прислушиваясь, — как будто вода льётся. Но не так, как река шумит или ручеёк. Вот это да: водопад!

Дорога сделала поворот, и путники увидели тёмно-серую гору с белым островком на вершине. По камням текла прозрачная, словно хрусталь, вода, то рассыпаясь радужными брызгами, то превращаясь в белую пену. Богатырь потянул на себя повод, разом забыв об уговоре.

— Постой, Ярослав. Хочу попробовать какова на вкус горная водица.

Подставил под шумящие струи, в этом месте слившиеся в сплошную водную стену, сложенные ковшиком ладони. Удивлённо хмыкнул.

— А она совсем не ледяная. Так, прохладная слегка, как в обычном роднике, — сделал глоток, — вкус такой необычный. Как если снега горсть в рот берёшь. Ну да, это ведь и есть талый снег. Ой! Кисти ломит от холода, ну и ну.

Хлопнул несколько раз в ладоши, чтобы разогнать кровь.

Ярослав двинулся дальше. Смутная тревога вдруг овладела им. Будучи заядлым лошадником, парень не раз слышал от конюхов рассказы о необыкновенном конском чутье, которое порой оказывалось прямо-таки прорицательским. Неужели он научился так чувствовать? Да нет, чепуха. Просто звуки и запахи изменились. Что-то происходит вокруг. Почудилось, что земля под копытами дрожит. Или не почудилось? Жеребец закрыл глаза, чтобы не отвлекаться, сосредоточился на осязании. Так и есть. Земля чуть-чуть колышется, вздрагивает. В этот момент ветер изменил направление, донёс до чуткого слуха топот подкованных лошадей, звяканье железа, человеческие голоса. Конный разъезд! Буланый невольно прижал уши, топнул левой задней ногой.

— Что, люди там? — Добромир сразу подобрался, ладонь легла на рукоять меча, — сколько их можешь сказать?

Ярослав принюхался. Снова забил копытом. Один, два, три… десять.

— Десяток? Ты уверен?

Жеребец невесело кивнул. Попались. Может, удастся разминуться? Чуть дальше дорога сворачивала в узкое ущёлье, но разъезд близко, как бы не столкнуться с дружинниками. Впрочем, выхода всё равно нет, назад поворачивать тоже смысла не имеет. Глядишь, вывезет кривая.

Конь зарысил вперёд, навстречу голосам. Воины едут шагом. Можно успеть нырнуть в ущелье, можно. Перешёл с рыси в галоп. Но тут послышался резкий клич, крылатая тень метнулась по скалам, за ней вторая. Коршуны! Один кружил в небе, не спуская глаз с коня, другой стрелой полетел в ту сторону, откуда слышались людские голоса. Добромир снял с плеча лук, вынул стрелу из колчана, натянул тетиву, но птица тотчас заметалась туда-сюда, не давая прицелиться. Ярослав поскакал быстрее, всё ещё надеясь уйти, но тщетно: уже задрожала земля от топота копыт десятка лошадей. А коршун с криком метался по небу, зовя хозяев. Богатырь приподнялся на стременах, наклонился вперёд, облегчая жеребцу толчок задними ногами.

— Быстрее, Ярослав, быстрее! — ветер свистел в ушах, горы сливались в единую серую полосу.

Они уже мчались по ущелью, когда десятник появился из-за скалы и заметил нарушителя.

— За ним! — прозвучал короткий приказ.

Кощеев воин пришпорил своего солового. Тот слегка вскинулся на дыбы, рванулся вперёд, следом остальные всадники.