Дети железной дороги

– Да это даже не твоя собственная идея, – подал голос с кушетки связанный Питер. – Украла из «Сталки и компании» Киплинга. Они там со старшеклассниками то же самое делали.

Сестры, не отвечая, с достоинством удалились, но, выходя из двери, едва не налетели на доктора Форреста, который с крайне довольным видом потирал руки и приговаривал:

– Ну, эта работа сделана. Прекрасный чистенький перелом. Не сомневаюсь, с ним будет полный порядок. И молодой человек-то какой отважный… Это как же прикажете понимать? – воззрился он на опутанного веревками Питера. – Затеяли игру в пленников?

Брови у доктора поднялись от недоумения. У него в голове не укладывалось, что Бобби могла предаваться веселой игре, в то время как наверху человек страдал от невыносимой боли.

– Совсем и не в пленников, а в сломанные кости, – пояснила Бобби. – Питер пациент, а я доктор.

Настоящий доктор нахмурился:

– В таком случае, должен заметить, что в свете событий, которые развивались сейчас наверху, это весьма бессердечно. Неужели у вас так мало воображения и чуткости? Не представляете, каково было бедному парню? На лбу капли пота. Он себе губы все искусал, чтобы не кричать. Каждое мое прикосновение отзывалось в нем болью и…

– В таком случае именно вас и нужно было связать, – заявила Филлис. – Вы такой же плохой…

– Замолчи! – прикрикнула на нее Бобби. – Вы, конечно, нас извините, но мы совершенно не бессердечные.

– Они нет, а я, наверное, да, – мрачно проговорил Питер. – И нечего тут благородничать, Бобби. Не выношу, когда ты меня выгораживаешь. И не позволю. Все случилось из-за того, что я говорил им о крови и ранах. И не желал прекращать. Это такая была для них подготовка, чтобы они потом стали настоящими сестрами милосердия. Им не хотелось слушать, но я все равно говорил.

– И? – смотрел на него внимательно доктор Форрест.

– И я предложил им поиграть в костоправов. Но это так, не всерьез. Мне казалось, что Бобби не согласится. Просто хотел ее подразнить, – продолжал Питер. – А она согласилась, и пришлось мне участвовать. Вот они и связали меня. Только это не их идея. Они ее сперли из такой книжки – «Сталки». Но все равно получилось ужасно стыдно.

Ухитрившись каким-то образом перевернуться со спины на живот, он уткнул лицо в деревянную спинку кушетки.

– Я думала, это никто не увидит, – чувствовала себя виноватой и Бобби, хоть Питер ее ни словом не упрекнул. – Мы не предполагали, что вы войдете. А слушать про кровь и раны я действительно не могу. Мне просто плохо от этого делается. Только связали-то мы его просто в шутку. Давай я тебя развяжу, Питер.

– Да хоть вообще никогда не развязывайте, мне наплевать, – сказал он. – Но твоих представлений о шутках я не разделяю.

– Я бы на вашем месте покончил с этим связываньем до того, как сюда войдет ваша мама, – посоветовал доктор. – Совершенно не надо сейчас ее лишний раз беспокоить.

– Учти, я тебе не давал никаких обещаний больше не говорить про раны, – сварливо отметил Питер, когда сестры стали его развязывать.

– Я очень теперь жалею, что так поступила, Пит, – склонилась к его лицу Бобби, борясь с непокорным узлом под кушеткой. – Но если бы ты только знал, как мне стало нехорошо от твоих разговоров.

– Тебе бы еще неплохо узнать, как мне стало нехорошо от тебя, – резко сбросив с себя веревку, поднялся на ноги брат.

– Я вообще-то сюда заглянул спросить, не сходит ли кто-то из вас со мной ко мне в кабинет, – снова вмешался в их дружескую беседу доктор. – Вашей маме понадобятся для ухода за Джимом кое-какие средства, а своего человека, который вам мог бы их принести, я сегодня отпустил. Питер, проводишь меня?

Не удостоив сестер ни словом, ни взглядом, Питер оставил гостиную. Они вместе с доктором сквозь калитку покинули поле, на котором стоял их дом, и двинулись по дороге.

– Разрешите мне понести вашу сумку? – вызвался Питер. – О-о, какая тяжелая, – изумился он, едва доктор вручил ему свой саквояж. – Что у вас там такое?

– Скальпели, ланцеты и еще разные инструменты, которыми я приношу людям боль, – усмехнулся тот. – И еще бутылка с эфиром. Мне пришлось ему дать эфир, чтобы он смог вынести эту жуткую боль.

Питер выслушал его молча.

– А теперь расскажи, каким образом вам удалось его обнаружить? – поинтересовался доктор.

И сперва Питер рассказывал доктору про туннель, а потом доктор начал рассказывать Питеру о разных отважных спасениях, и это были потрясающе героические истории из жизни мужественных людей. Впрочем, Питер давно уже знал, что разговаривать с доктором Форрестом всегда интересно.

А когда они наконец вошли в кабинет, Питер не упустил шанса все как следует там разглядеть. Большие весы, на которых взвешивали пациентов, настольные весы для лекарств, микроскоп, мерные стаканчики и еще множество прочих врачебных приспособлений. Собрав то, что требовалось для лечения Джима, доктор сказал:

– Я все же считаю нужным поговорить с тобой.

«Ну, поехали», – пронеслось в голове у Питера, который, в общем-то, удивлялся, что доктор так долго молчал по поводу его поведения в гостиной.