Дети золота, дети песка

В отличие от нее, Хэльвард абсолютно спокоен. Он перешучивается со стражниками, пока они распахивают для них ворота, в то время как Волчица может выдавить из себя лишь неловкую улыбку, больше похожую на оскал.

Беспокойство плещется в ней, как море, по которому драккары добираются до солнечных берегов. Ренэйст старается утопить тревоги в этом море, но все выходит совершенно наоборот.

Это страхи топят ее.

Каждый шаг в сторону леса дается с трудом, словно бы ноги врастают в мерзлую землю, сокрытую под снегом. Дыхание сбивается, шум крови в ушах заглушает все звуки. Ренэйст кажется, что тысячи голодных глаз смотрят на нее из-за деревьев. Так страшно не было даже в ту роковую ночь, но ведь тогда она была ребенком, которому казалось, что ничто не может навредить ей, пока братья рядом. Сейчас же, познав всю жестокость мира, Ренэйст знает – ничто не сможет защитить, если беда действительно настигнет ее.

Да и была ли та ночь на самом деле?

– Ренэйст.

Остановившись, смотрит она на старшего брата, что глядит на нее ласково. Хэльвард улыбается, и его темные волосы, не заплетенные в косы, мягкими волнами падают вдоль лица, очерчивая острую линию нижней челюсти. В лунном свете голубые глаза кажутся почти прозрачными, околдовывающими, и Рена не может отвести от них свой взгляд.

Хэльвард кажется ненастоящим. Коснешься – и рассыплется хлопьями снега.

– Все в порядке, волчонок, – говорит он, – это просто лес.

«Просто лес, – повторяет она про себя. – Всего лишь лес».

Кажется, однажды она уже убеждала себя в подобном. Не в ту ли ночь, когда отроки вышли на испытания, Ренэйст говорила себе, что лес – это просто лес? «Не ходи в лес один, коль хочешь жить» – вот что с младенчества знают волчата, но ведь она не одна. Белолунная глубоко дышит и шагает за братом, позволяя ему увести себя в самую чащу. Хэльвард пропускает сестру вперед и идет следом, позволяя выбрать тропу.

Силки расставлены в тех же местах, в которых она сама их ставит; даже искать не приходится. Первые, которые встречаются им, пусты, добыча либо избежала ловушки, либо успела выбраться. Брат и сестра собирают их, складывают и убирают в сумки, не проронив ни слова, ощущая спинами пристальный взгляд леса. Между лопаток у нее словно бы загорается огонек свечи, который разрастается в самый настоящий костер. Ренэйст решает перейти в другой конец поля, сказав брату, что хочет проверить ловушки в тех местах.

Лес тих, словно бы спит. Ни шороха, ни шелеста. Даже редкие голоса зверей не доносятся из чащи, пока шагает она по снегу, пересекая поляну. Кажется Ренэйст, что тот даже и не скрипит под ее сапогами. Возможно ли это? Стволы деревьев бросают неровные тени на белоснежный покров, и кажется ей, словно бы те слегка покачиваются. Но ветра нет, и это невозможно. В остальном лес абсолютно спокоен.

Это спокойствие не кажется ей безопасным, но Ренэйст уверяет себя в том, что всему виной сон, который она видела. Дым над поселением солнцерожденных, кораблекрушение и, главное, смерть Хэльварда; все это ей лишь привиделось. У дочери конунга нет дара, коим обладает вельва, потому нет смысла считать, что сновидение вещее.

– Сестра!

Вздрогнув, оборачивается она, ожидая худшего, и с тревогой высматривает среди черных стволов деревьев силуэт брата. С победной усмешкой поднимает Хэльвард над головой тушку перепелки, сжимая сломанную шею в руке. Птицы редко попадаются в ловушки, на воле их осталось мало; тех птиц, что готовят к столу северян, солнцерожденные выращивают в Доме Солнца. Каждому ведомо, что вольная птица куда вкуснее домашней, и тот, кто поймает ее, обеспечит себя не только ужином, но и новой байкой, которую можно рассказать за столом. Довольный собой, за голову крепит он мертвую птицу к своему поясу, не решаясь разделывать тушу на морозе. Пух и перья хранят тело в тепле, и, если птицу ощипать, холод сразу повредит мясу, значительно испортив вкус.

Его радость заставляет Белолунную улыбнуться. Остатки тревоги покидают ее, и уже предвкушает она, каким вкусным будет птичье мясо. Перепелки той не то чтобы много, но урвать у Хэльварда кусочек ей по силам. Когда это он отказывал в чем-либо любимой младшей сестре?

Добравшись до противоположной стороны поляны, останавливается Ренэйст, взглядом стремясь найти поставленные Хэльвардом силки. Обычно сама она не использует место это для охоты. Лунный свет почти не касается заледенелых еловых ветвей, склоняющихся до самой земли, и добыче легко оказаться незамеченной. Удивительно, что Ганнарсон, великий и могучий охотник, выбрал подобное место.

Или, быть может, не такой уж он и умелый охотник?