Детка, я твой!

– Да пошел ты! – он не пошел. Подмигнул мне и потянулся, чтобы закинуть свой увесистый черный рюкзак на верхнюю полку.

Толстовка задралась, обнажив небольшой кусочек пресса и уходящую за пояс джинсов волосатую дорожку, при виде которой у меня низ живота скрутило в узел от желания, а между ног начало пульсировать.

Умом я понимала, что все дело в метке, и это не нормальная реакция на мужчину, которого ты видишь второй раз в жизни, и который тебе ну вот ни капельки не нравится! Но реакцию тела, как ни пыталась, контролировать не могла.

Закончив с рюкзаком, волк уселся на свободное место рядом со мной, тут же заняв собой все свободное пространство. Развалившийся на моих коленях Шабо, шокированный подобной наглостью, выпучил на меня круглые глаза и застыл.

Все его мысли были написаны на возмущенной мордочке – «что это еще за псина, и что она забыла рядом с нами?».

– Угомони своего защитника. Я не собираюсь на тебя набрасываться, – похоже, парень тоже заметил этот красноречивый взгляд, – по крайней мере, не сейчас.

А вот это уже наглость! Я, кажется, даже зарычала от злости.

Первым порывом было броситься к водителю и потребовать остановить автобус, чтобы выйти на трассе и поймать попутку. Но тут вмешался здравый смысл.

Куда мне ехать? Домой? Отец не поймет и потребует объяснений, а я не могу показать ему метку, и заявить, что меня до чертиков бесит и против воли возбуждает назначенный мне телохранитель. В Альмонте? Ну так я лишь оттяну неизбежное. Этот гад скорее всего уже в курсе, где я остановлюсь и будет поджидать меня на месте.

Лучше изобразить похерфэйс, откинуться на спинку кресла и игнорировать это блохастое животное столько, сколько возможно. Что я и сделала. Вот только он совершенно не желал быть игнорируемым…

– Как твой отец может любить сладкое, он же вампир?

– Не твое дело, – неужели он думает, что я расскажу ему о «Кровавом лимонаде», – амброзии для вампиров-сладкоежек, – и дам новый повод для шуток над моим видом?

– Да будет тебе, Леденец. Мы едем в самое скучное место на земле, где будем вынуждены провести целую неделю. Раз уж так получилось, что шеф Картер выбрал меня, в качестве твоего личного… – тут он окинул меня откровенно-насмешливым взглядом, – телохранителя, может познакомимся поближе? Меня зовут Ноа. Ноа Райт.

Выпотрошив наглеца взглядом, я прижала к себе покрепче показавшего острые коготки Шабо.

– Спасибо, конечно, что спас меня от тех бандитов, но долбаную метку и ночь в изоляторе я не забуду. И знакомиться с тобой у меня нет никакого желания, Ноа, – сделала я акцент на его имени, – мне твои услуги не нужны.

– У тебя нет выбора, сладкая. Одним спасибо тебе не отделаться, оно не ты, его в постель не уложишь. А на метку ты сама нарвалась, когда начала полировать своей попкой мой стояк. Изолятор лишь следствие. Мне нужно было тебя задержать на несколько часов, а ты своим дерзким язычком вывела меня из себя.

– Повторяю еще раз – катись к черту! – ну что за тип? В его присутствии невозможно было расслабиться. Казалось, он испытывал извращённое удовольствие, выводя меня из себя.

Крепкая ладонь сжала подлокотник, и моей шеи коснулось теплое дыхание. Оборотень шумно втянул воздух, и мне потребовалось несколько секунд, чтобы прийти в себя и отпрянуть к окну.

Только я открыла рот, чтобы устроить скандал, как встретилась с заинтересованным взглядом сидевшей впереди четы, что, пялясь в щель между сидениями следили за нашими с Ноа пикировками. Пришлось мило им улыбнуться, и сделать вид, что ничего не произошло.

А волк, между тем, склонился к моему уху и, игнорируя шипение Шабо, прошептал:

– Не бойся, Лоллипоп. Обещаю укрощать тебя медленно. Не причиняя боли.

Укрощать? Наглая блохоловка! А я еще думала, что меня ожидают самые скучные выходные на свете. Создатель, прошу, отмотай все назад!

Глава 17

Последние пятнадцать минут меня съедала откровенная злость.

Стадии, когда пар из ноздрей валит и кровавая пелена застилает глаза, я еще не достигла, но была уже на грани. Не совсем нормальное для меня состояние, но и сказать, что причин для него не было, я тоже не могла.

Музыка не расслабляла. Наоборот, нервировала еще больше. Поэтому наушники были сразу убраны обратно в карман. Автобус, медленно покачиваясь, мчался вперед, издеваясь над моим вестибулярным аппаратом. Дети, что сидели на диванчике, не переставая кричали, и даже родители не могли на них никак повлиять.

Мужчина, на заднем сиденье, прекратил храпеть, но легче от этого не стало. Проснувшись, он вытащил из сумки небольшую книжку, положил ее на столик, что крепился к креслу впередисидящего, – то есть, к моему, – прижал ладони к груди и, раскачиваясь, громко бормотал какие-то непонятные слова.

Сидящая впереди пожилая парочка тоже не отличалась примерным поведением. Нет бы забыться сном, они устроили себе полноценный завтрак, отчего в нашей половине салона стало пахнуть, как в дешевой забегаловке, и параллельно что-то бурно обсуждали, прерываясь то на смех, то на объятия.