Detroit After: New People (СИ)

Ди вышла на кухню, поманив за собой Сумо. Они заранее знали, что Хэнк привезёт с собой пса, а потому приобрели лакомство для собак, чай и печенье. Несколько магазинов, способных предоставить подобные продукты, функционировали в Новом Детройте, готовясь к тому, что биологические люди станут гостями города на постоянной основе. Скудный ассортимент магазинчиков пополнялся за счёт нескольких небольших производств в соседних городах. В будущем систему транспортировки пищевой продукции обещали наладить, но пока Хэнка и других гостей просто предупреждали о необходимости обеспечить себя всем самостоятельно.

— Я так рад видеть вас, Хэнк, — произнёс Коннор, заключив мужчину в крепкие объятия. Только сейчас детектив понял, как ему в действительности не хватало наставника.

— Я тоже рад видеть тебя, сынок, — пробасил Андерсон, похлопав его по спине.

Мужчина присел на свой старый диван и поморщился от неудобства. Дилайла и Коннор единогласно приняли решения не менять обстановку до первого визита лейтенанта Андерсона, но, судя по всему, он и сам был не против, чтобы здесь сделали ремонт. Это можно было легко объяснить логически. В этом доме происходило мало хорошего в последнее время. Коннор помнил, как нашёл лейтенанта на полу в состоянии алкогольной комы, а рядом — выпавший из его руки револьвер, заряженный одной пулей.

— Ну, — протянул Хэнк, посмотрев на Коннора. — Давай, рассказывай и показывай, как здесь всё устроено.

— С удовольствием, — ответил детектив, отметая мрачные мысли. Он подсел к Андерсону так, чтобы видеть его лицо. — Вы не поверите сколько всего с нами произошло.

Коннор начал свой рассказ, прекрасно зная, какие бурные реакции он вызовет у Хэнка. За весьма короткий период его жизнь круто изменилась, и Коннор был рад осознавать это.

Первые месяцы после пробуждения Ричард провёл словно в коматозе. События, начавшиеся во время захвата полицейского участка и завершившиеся на вертолётной площадке острова Бель, на какое-то время стали его персональным адом, в котором он затерялся. Разница между расчётливым мышлением машины и осознанным пониманием, свойственным девианту, оказалась настолько шокирующей, что его психика долго не могла подстроиться под новые обстоятельства. У Ричарда появились вопросы, которые некому было задать. Дилайла, которая сама находилась на реабилитации, не могла ему помочь, а у Саймона и «Иерихоновцев» отсутствовало должное понимание проблемы. Встречи с Камски он не искал намеренно. Этот человек, конечно, знал многое, но с Ричарда хватило откровений ещё в последний раз. Кое-как его поддерживал Коннор, но в основном Ричу приходилось карабкаться самому. С понятием капитуляция он оказался не знаком, а потому не видел иного выхода, кроме как разобраться в своих внутренних метаниях самостоятельно. Постепенно буря улеглась, и он вошёл в новый ритм жизни. У Ричарда появился новый опыт, отличный, от ранее приобретённого, и результаты его устраивали. Он был не из тех, кому хочется долго заниматься психоанализом.

Предложенное Ричарду жильё находилось в старом районе, одном из немногих сохранившимся. В план по реконструкции города, по настоянию лидера новых людей, его пока не вносили. Не смотря на свою неприглядность, дом ему нравился. На соседей Рич тоже не жаловался. Через дорогу располагался одноэтажный дом Коннора и Дилайлы, бывший дом лейтенанта Хэнка Андерсона. По соседству с ним Кэра и её большая семья занимали вполне благоустроенный двухэтажный домик. Расширяться они пока не спешили, сухо объясняя свои решения близким расположением дома к местам работы Кэры и Лютера. Вероятно, имелись ещё причины, более личные, но Ричард не стал ими интересоваться. Маркус, забрав с собой Норт, покинул свой дом, переехав в особняк бывшего владельца Карла Манфреда, а их друзья Саймон и Джош, поселились в центре, в многоэтажной высотке, неподалёку от общины «Иерихоновцев». Ричарду были предоставлены сразу два дома, но он предпочёл тот, который раньше занимал лидер.

В первый день жаркого июля, спустя четыре месяца после объявления андроидов новыми людьми, Ричард снова вошёл в полицейский участок. На нём уже не было униформы и диода, от которых он давно избавился, но его всё равно узнавали. Он ловил на себе недобрые взгляды сотрудников в голубой полицейской форме и легко мог инициировать то, что чувствовали в его присутствии другие андроиды: страх, удивление, презрение. Ричард не понимал, зачем его пригласили работать в полицию. С одной стороны, он годился для этой работы идеально, но с другой — коллектив не примет его, и это было хуже всего, сейчас, когда он научился испытывать чувства.