Децема

— Правда? Жалко. Но у тебя вся жизнь впереди, — Гай изобразил легкомысленную улыбку. — В любом случае, это не мое дело.

— Как твоя жена? — схватился я за нейтральную тему, решая отвести от себя огонь.

— Отлично. Желает тебе поскорее сдохнуть в мучениях.

Ладно, сказать по правде, это меня несколько озадачило. Тогда как Гая моя реакция снова повеселила.

— Не бери в голову. Она ненавидит тебя, и это естественно. Я бы начал подозревать неладное, если бы Илона после твоего предательства относилась к тебе благосклонно. Из-за тебя убили ее брата и отца. В любом случае, это никоим образом не отразится на моем отношении к тебе.

Это, безусловно, утешает, однако, разве он сам не предал Иберию? Конечно, задавать такие вопросы было с моей стороны весьма рисковым ходом, но Гай, кажется, даже не придал этому значения.

— Кроме того, что я ее муж, а ты в прошлом всего лишь ее сводная сестра, между нами есть еще несколько отличий. Ты предавал Иберию из-за прихоти, а я в ответ на нанесенное мне личное оскорбление.

Я растерялся, силясь найти в недрах своего разума упоминание об этом оскорблении, но тщетно. Потому что я о нем попросту никогда и не слышал! Все это время мне казалось, что именно предательство Гая — прихоть, а мое, скорее всего, — благородное, но обреченное на провал, дело. А теперь выходит, что я злодей?

Незаметно, но беспощадно к голове подступило опьянение, принесшее с собой какую-то необоснованную смелость, даже разнузданность.

И что это за личная обида такая, спрашиваю.

В ответ Гай протянул руку в сторону Монаха, сделав жест, который немой раб понял, снимая с пояса ножны с изогнутым мечом.

— Знаешь что это такое?

Да, это катана. Самурайский меч. Стильная штучка.

— Это оружие моего младшего брата Чери, — его голос вновь вобрал в себя пасмурность осени и унылость ноябрьских дождей. — Раньше место рядом со мной принадлежало ему. Он дрался, как бог. Ты бы его видел, он просто танцевал с этим мечом! Да и поговорить с ним было о чем. Отличный парень. Наверное, единственный, кому я действительно все спускал с рук.

Черт, я очень сочувствую его потере.

Гай бросил в мою сторону прищуренный от недовольства взгляд.

— Он не погиб. Ты что, думаешь, он мог кому-то проиграть?

Да нет, но разве он сам только что не сказал, что…

— Чери прошел через «разделитель». Как раз Иберия этому и способствовал, — глухо прорычал Гай, вытаскивая лезвие из ножен, любуясь узорами многослойной стали. — Самое паршивое во всем, что случилось, это то, что я даже не знаю, когда его ждать обратно. Срок, определенный «разделителем», до последнего остается загадкой, пока в один прекрасный денек на твоем пороге не появляется тот, чье лицо ты уже позабыл.

— И за что его… посадили?

Глава Тиона начал издалека.

У его братца было довольно пафосное прозвище. Сам Гай и его люди кликали Чери Бритвой: так же остер, холоден и аккуратен. И при всем при том (можно ли такое представить?) Чери был наивным романтиком. Сколько бы старший брат ни пытался вдолбить в его душу вместе с болью нормальное, рациональное понимание жизни, младший продолжал по ночам пялиться на звезды и мечтать о вечной любви.

День его совершеннолетия стал настоящим бедствием для их семьи. Стоило их отцу вручить младшенькому меч, тем самым признав его как взрослого мужчину, и парень пустился во все тяжкие.

— Он трахал все, что движется. Серьезно. Говорил, что души пола не имеют, — без презрения, с легкой улыбкой говорил Гай. — Таким образом он искал «истинную любовь». Верил, что обязательно что-то почувствует при соединении тел. Какое-то высшее Провидение должно было подсказать ему путь к его настоящему спутнику жизни.

Эта философия Чери немало раздражала его отца и старшего брата, но, как и сказал Гай, этот парень был настолько очарователен и талантлив, что ему все было как с гуся вода.

— Девчонки за ним табуном бегали, — посмеиваясь заявил Стокрылый, и в это было нетрудно поверить, если учесть, что они близкие родственники.

Однажды Гай отправился в гости к своему любимому тестю, естественно, прихватив с собой Чери. Унылые переговоры прошли, и Чери, тоскующий в стенах чужого дома, отправился проветриться.

Забредя в один из баров с паршивой репутацией, в которых так любили проматывать деньги и время солдаты Иберии, он стразу стал центром всеобщего внимания. Его внешность и необычное оружие были просто магнитом для женских взглядов, что, само собой, не могло понравиться тамошним мужчинам.

Когда Чери сидел за барной стойкой, потягивая крепкий коктейль, один смельчак решил выкинуть шутку по поводу его клички.

— Эй, Бритва, не побреешь мне яйца своим языком? — сказал он, загоготав.

— Их там было с десяток. Десять тренированных бойцов клана Нойран. Как не трудно догадаться, живыми они оттуда не вышли, — Гай с резким щелчком спрятал лезвие в ножны. — Иберия посчитал это личным оскорблением и приговорил Чери к экзекуции. Это случилось уже после инцидента с Децемой, и поэтому как только твой пёс изложил свой план по уничтожению Нойран, я с легкостью его поддержал.

— Ясно. Не называй его так.