Детская библиотека. Том 100

Под всеми этими фотографиями была ещё одна. На ней сфотографирована группа смеющихся ребят. В центре Андрей с лопатой, по бокам бравые братья Петуховы, перед ними — Светка. Сзади же, из-за Тольки Петухова, наполовину высовывалось кислое-кислое, как показалось Павлику, его собственное лицо. Да, все улыбались, один Павлик не улыбался.

Под фотографией было написано:

«Дети нашего двора выкопали пять больших ям для деревьев и высадили в клумбу двадцать пять штук цветочной рассады. Особенно отличился Андрей Караваев. Молодцы, ребята!»

Павлик вздохнул. Ну ничего. Скоро здесь появится и другая фотография. Да не такая маленькая, а раз в пять больше. Уж на ней-то Павлик будет не где-то сбоку и не кислый, как лимон. Он будет сфотографирован крупным планом, весёлый, смеющийся. И написано будет под этой фотографией вот что: «Мальчик из нашего двора Павлик Помидоров собственноручно выследил и обезвредил целую шайку опасных преступников! Молодец, Павлик!!!»

Глава 3

Запись восьмая

18 июня.

Всё идёт хорошо! Я был на «трубе». Оказывается, это вовсе не труба, а Трубный переулок. У них там преступное логово. Жалко, что мне эта девчонка со свинкой все планы спутала. Но ничего, они всё равно уже почти в моих руках! Маме пришлось наврать про девчонку, это очень неприятно, но я потом ей всё объясню, сейчас я иначе не мог.

Сегодня займусь девушкой, узнаю, кто она такая. По-моему, она учёная. Эти мошенники хотят выпытать у неё ценные секретные сведения.

Но это им не удастся! Она живёт напротив меня, только ниже, на втором этаже. Я хотел в бинокль разглядеть, что она делает, но дерево заслоняет. Сегодня вечером возьму бинокль и полезу на сарай. Его крыша вровень с её окном.

Скорей бы настал вечер!

Глава 4

Павлик лезет на крышу

И вечер не заставил себя ждать.

Он был удивительно хорош, этот июньский вечер!

Он вошёл во двор, помахивая распустившимися ветками чёрной смородины, тёплый, как парное молоко, украшенный первыми, ещё не очень заметными звёздочками.

Он вошёл во двор дома № 15 по Краснобаррикадному переулку и уселся на лавочку рядом с лифтёршей тётей Катей.

— Добрый вечер, тётя Катя! — вежливо сказал вечер. — Как жизнь? Как дела?

— А? — не расслышала старушка.

— Как дела, спрашиваю? — повысил голос июньский вечер.

— Хорошо, милок! — обрадовалась тётя Катя. — Вовка-внук в командировку поехал. Прислал бандероль. Кухонных полотенцев две штуки и шоколадный набор «Лето».

— Хороший человек Вовка-внук! — сказал июньский вечер, взмахнул рукой, и запах цветущих кустов смородины поплыл по двору дома № 15.

— Хороший человек Вовка-внук! — как эхо, откликнулась тётя Катя. — Не пьёт. В техникуме учится.

Но этого июньский вечер уже не слышал. С удивлением взирал он на Павлика Помидорова, который с театральным биноклем на шее, воровато оглядываясь, выходил из подъезда. А Павлик, не обнаружив во дворе никого, кроме глуховатой тёти Кати, направился к двухэтажному каменному строению неизвестного назначения, которое находилось как раз между двумя пятиэтажными домами, обогнул его и смело полез наверх по старенькой лестнице, приставленной к кирпичной стене.

Минута, другая — и Павлик был на крыше.

Глава 5

Таинственное слово

Отсюда открывался прекрасный вид прямо в нужное Павлику окно. Шторы были распахнуты, на столе горела настольная лампа с красным абажуром.

Павлик стал на колени и поднял к глазам бинокль.

Низко склонилась над столом русая девушкина макушка. Прямые волосы свешивались по бокам строгого, сосредоточенного лица и почти доставали до сетки бесчисленных линий, начерченных на белом листе бумаги.

Крупные, красивые, чётко нарисованные буквы так и запрыгали перед окулярами театрального бинокля.

Наверху на листе было написано всего два слова, одно короткое, другое очень длинное.

— «Проект…» — прочёл Павлик по буквам первое.

Ого! Проект!

Павлик в сильнейшем волнении заёрзал на коленках.

— Проект! План, значит? Она чертит план! Постой-ка, а план чего? Какой план?

Он снова поднял к глазам бинокль и стал читать дальше.

— «Проект ЦНИИ…» Чего? Что там написано такое? «ЦНИИ… Строй… ремонт…»

Но тут он запутался и стал читать снова:

— «Цниистройматремонтпром…»

Слово не кончалось. Оно было бесконечное. Непонятное и таинственное, оно тянулось через весь верх белого листа, и, как ни пытался прочесть его Павлик, ничего не получалось. Он запутывался.

— Ф-фу! — Павлик провёл рукой по вспотевшему лбу. — Что же оно значит и как оно, в конце концов, звучит?

Глава 6

«Зачем ты мучаешь кошку?!!»

А внизу, на земле, тем временем происходило вот что.

Чёрная дворняжка спугнула с забора толстого белого кота и, как борзая за зайцем, понеслась за ним через весь двор.

Тимофей (а это был он), обезумев от страха, нёсся перед носом дворняжки.

Вон он подбежал к сараю, у которого на лавочке мирно беседовали тётя Катя и Дмитрий Ферапонтович Волков, со всего маху прыгнул на товарища Волкова, перескочил с него на ствол рябины и стал карабкаться наверх.