Детская библиотека. Том 17

Мама Туча разогрела чайник.
— Отчего ты, — говорит, — такой печальный?
Ты покушай, — говорит, — кашки сладкой,
Да скорее, — говорит, — ложись в кроватку. —
И пожаловался Дождик маме Туче:
— Невезучий я, невезучий,
И прилежный я, и послушный,
А вот люди говорят, что я скучный,
Что холодный, что косой и даже хуже,
Будто я, как малыш, наделал лужи!

Мальчик подумал, что и он часто говорил о Дожде: «Скучный», и еще: «Наделал много луж». А косой Дождик — это когда с ветром, так говорила мама. И этого невезучего Дождика было немного жалко.

Стал он плакать:
Кап-кап-кап,
Стал он капать:
Плак-плак-плак!
Приоткрыло Солнце глаз:
— Что за сырость развелась?
Подожди-ка лучше дня,
Подожди, дружок, меня.
Мы возьмемся за руки,
Побежим мы за реку,
Люди глянут — ты со мной,
Скажут: «Дождик-то грибной,
Вместе с Солнышком!»

— Вместе с Сол-ныш-ком! — совсем уже громко сказал Мальчик. — Мам! Солнышко!

А мама ничего не говорила и глядела на Мальчика, и ему даже показалось, что немного плакала.

Потом встала, обняла сзади теплой рукой за шею и поцеловала в макушку:

— Ты мое солнышко. — И крикнула вдруг: — Отец! Отец! Да он выучился читать!

* * *

— Вот теперь получай, — сказал отец и вынес из комнаты тот сверток, что не хотел показать вчера.

А это был школьный костюм. У Мальчика вообще еще никогда не было костюма, только короткие штаны и рубашки, да зимой рейтузы… А тут…

…был костюм — длинные серые брюки и теплая серая курточка, и еще белая рубашка. И новенькие желтые ботинки на целый номер больше, чем нужно. Мальчик надел все это, пошел в мамину комнату, открыл дверцу шкафа, глянул в зеркало. Вот это Мальчик! Только уши немного торчат. И брюки, кажется, длинны. А может, и нет. Может, так и надо.

Мальчик подошел к книжной полке, которую папа сбил специально для него. Он открывал то одну книгу, то другую, и читал, и все понимал, и было ему так интересно, и так хотелось пойти скорее в школу, чтобы там тоже читать вслух! Он стал считать, сколько осталось до школы: остался всего один день. Завтрашний.

Весь этот день Мальчик просидел на ступеньке террасы. Он читал прекрасную книгу: «Тема и Жучка» — про одного мальчика, который жил в давние времена. Как он там нечаянно сломал цветок на клумбе, а это был любимый цветок отца. И как пропала собака Жучка, и он потом нашел ее в колодце, где уже не было воды, а только всякая грязь, и как доставал ее оттуда. И потом, потом… Потом отец побил его, этого Тему, который ни в чем не был виноват!

Мальчик отложил книгу и долго сидел на ступенях и не знал, как же теперь, если бывает так несправедливо.

— Пора спать, сынок, — сказала мама.

Мальчик вздрогнул.

— Пора. Завтра рано вставать. — И зашептала ему на ушко:

Ты сложи-ка, Филюшка, крылышки,
Спи-усни, прибавится силушки.
Шу-шу-шу, полетишь, полетишь,
Белый свет поглядишь, поглядишь.

Глава 8

Мальчик поцеловал маму, послушал, как она спустилась со второго этажа, и крепко закрыл глаза. Он хотел поскорее заснуть — ведь завтра в школу. Но почему-то не засыпалось. Все казалось, будто он что-то забыл положить в портфель и что вдруг взрослые забудут его разбудить или сами проспят…

Тогда он открыл глаза и стал глядеть на облака и на черные ветки сосны.

Это была ТА сосна. Но он совсем не чувствовал сегодня, что на ней живет Старый Белк и что там есть тайные ходы среди сучков. Сосна была пустоватая. Дерево как дерево.

Как же так?

Мальчик забеспокоился. Он пробежал босиком в одной пижаме к окну, открыл его и стал смотреть. Ему показалось, что и Заиных домиков там, в кустах, нет.

И Птица почему-то не прилетала.

На соседнем дворе, который был хорошо виден отсюда, бродили толстые белые куры.

Было все обыкновенно. Будто Птица и курица — одно и то же. Будто нет никакой тайны. И зайцев держат затем же, зачем и этих кур.

Мальчик отыскал свои новые школьные ботинки, кое-как зашнуровал их и тихонько, на носках, спустился с лесенки, незаметно выбежал во двор, прямиком бросился к заячьей клетке. Зайцы спали, свернувшись в один пушистый комок.

— Зая! — позвал Мальчик и открыл дверцу. Потом погромче: — Зая! — и постучал ладонью по решетке.

От серого клубка отделилась половина. Вовремя прыжка у нее наставились ушки. Зайчиха, не выпрыгивая из клетки, грустными лиловыми глазами глядела на него из темноты.

— Зая, это я, Пайпуша!