Детская библиотека. Том 78

Лиза увидела, как во двор вошли фанатки, — значит, вот-вот должен был прийти Костя. Впереди фанаток бежала огромная овчарка. Ее черная спина блестела на солнце. Фанатки сгруппировались у ворот, о чем-то пошептались, потом от них отделилась Глазастая. Она махнула рукой собаке, и они вместе прошли в глубь двора, остановились около скамейки, на которой мирно беседовали две старухи. Глазастая развалилась рядом с ними, а овчарка уставилась на старух, раскрыв пасть и вывалив язык. Старухи не выдержали столь опасного соседства и, размахивая возмущенно руками, встали. Глазастая что-то приказала собаке, и та, приседая на задние лапы, залаяла. Старухи припустили трусцой. А фанатки, толкая друг друга, разместились на освободившейся скамейке. Глазастая закурила, потом передала сигарету по цепочке, и каждая из девчонок сделала по нескольку затяжек. И Зойка тоже. «Вот дряни! — подумала Лиза. — Надо будет пожаловаться Степанычу». Но она тут же забыла про все, потому что поняла: наступил последний момент, и если она сейчас не выживет Глебова, то последствия могут быть самые неожиданные.

Лиза отошла от окна. Она волновалась и чувствовала, что Глебов тоже на пределе.

— А кто ему скажет?… Ты или я? — спросил он.

— Конечно, я. Его надо к этому подготовить.

— Ну хорошо, подготовь, хотя, с другой стороны, зачем? От радости не умирают. У парня не было отца… и вдруг появился. И, как я полагаю, не самый плохой? А?…

Лиза, совсем некстати, подумала, что улыбка красит Глебова и молодит.

— Вот я остался жив и, более того, чувствую себя прекрасно. — Он по-прежнему был настроен решительно. — Надо ему сказать сразу.

— Я сама решу, как ему сказать, — ответила Лиза.

— Извини. Опять я тороплюсь. Вчера был никто, можно сказать, ноль. А сегодня — отец!.. Он играет в шахматы?

— При чем тут шахматы? — не поняла Лиза. Она посмотрела на Глебова, в который раз увидела на его губах улыбку. «Ну просто блаженный!» — подумала она и почти невольно вскрикнула: — Да не играет он ни в какие шахматы, он музыкант и играет на сак-со-фо-не… Понял, наконец?

— Понял, — кивнул Глебов, не обижаясь и продолжая улыбаться.

Лиза вновь подошла к окну, увидела — фанатки исчезли. Это ее немного успокоило: значит, они пошли его встречать и у нее есть немного времени.

— Боря! — вдруг попросила Лиза. — Пожалуйста!.. Уйди! Ну не могу я еще, ну в другой раз. Все не так просто. Он парень нервный, со срывами… — Она села около ломберного столика, закрыв лицо руками.

Глебов молча посмотрел на Лизу и впервые до его сознания дошло, что она почему-то очень волнуется.

— Хорошо, — согласился он. — Не волнуйся, я уйду… А ты когда позвонишь? Не откладывай надолго. Ладно? — Он собрался уходить, но тянул время, поглядывал на Лизу с тайной надеждой, что она вдруг передумает и разрешит ему остаться.

И тут хлопнула входная дверь. Лиза первая услышала. Она открыла лицо, поправила волосы, беспомощно улыбнулась Глебову и, сама себя не узнавая, крикнула:

— Костя, это ты?

Влетел Костя. Земля горела у него под ногами, он сдернул рюкзак, метнул на тахту; рюкзак был расстегнут и в полете разбросал книги, тетради и ноты, сложенные вперемешку.

— Мать, не сердись! — крикнул Костя. — Я соберу.

Быстро подбирал с пола оброненные книги и тетради, хохотал, выкрикивая на ходу, что он торопится: сегодня дискотека, и ему надо что-нибудь поклевать, что он вернется поздно, не раньше часу, они потом заваливаются к Ромашке: она выжила своих родителей.

Глебов притаился в углу и смотрел на Костю не отрывая глаз. Наконец Костя увидел чужого, скользнул взглядом и небрежно бросил:

— Здрасте. — Он не любил мужчин, приходящих в их дом, но сегодня у него было хорошее настроение, и он, паясничая, добавил: — Наше вам почтение.

— Познакомься, Костик, — сказала хриплым от волнения голосом Лиза. — Это Борис Михайлович…

Глебов сделал шаг навстречу Косте, крепко сжал его ладонь, не замечая, что держит ее слишком долго, повторяя:

— Очень рад… очень, очень рад…

— Я тоже очень, очень рад, — продолжал паясничать Костя, бесцеремонно отнимая руку у Глебова.

— Идем, я тебя покормлю… Извини, Борис. — Лиза увела Костю на кухню.

Ошеломленный, потрясенный Глебов остался один. Он совершенно не знал, что ему делать. Слышал голоса Лизы и Кости, но не решался пойти к ним. Сел, потом встал, потом прошелся к окну и почему-то подпрыгнул. Нет, он положительно не владел собою.

А Лиза и Костя тем временем беседовали на кухне. Лиза достала из холодильника сковородку с картошкой и маленькой котлетой и поставила на огонь.

Костя тоже влез в холодильник, взял бутылку молока и заметил там шампанское.

— Не пей холодное молоко…

Костя, не отвечая, отпил, потом спросил, повысив голос:

— Готовитесь к гулянию? Сколько просил: не приводи их домой. Кадрись на стороне.

— Строгий какой, а невпопад! — вдруг рассмеялась Лиза. Ей было приятно, что она сейчас сразит Костю. — Это никакой не кадр. — Она сделала паузу, перевернула на сковороде котлету, посмотрела на сына и преподнесла ему: — Это твой судья!

— Мой судья? Глебов?!

— Глебов. Ты не ошибся.