Детская библиотека. Том 9

Как он приказал, так и сделали, и приготовили все; но тут оказалось, что карлик едва мог достать носом до очага. Поэтому придвинули два стула, положили на них мраморную доску и предложили чудо-человечку показать свою премудрость. Повар, поварята, слуги и прочая челядь окружили его широким кольцом, смотрели на него и дивились, как быстро и ловко он управлялся, как чисто и красиво он все готовил. Покончив с приготовлениями, он приказал поставить оба котелка на огонь и кипятить до тех пор, пока он не скажет; затем он принялся считать: раз, два, три и так далее и, сосчитав до пятисот, крикнул: «Хватит!» Горшки сняли с огня, и человечек попросил заведующего кухней отведать.

Придворный повар взял из рук поваренка золотую ложку, ополоснул ее в ручье и передал старшему заведующему кухней; тот с торжественным видом подошел к очагу, зачерпнул, отведал кушанья, закатил глаза, прищелкнул от удовольствия языком и промолвил: «Восхитительно, жизнью герцога клянусь — восхитительно! Не угодно ли вам тоже проглотить ложечку, господин смотритель дворца?» Тот поклонился, взял ложку, отведал кушанья и не мог опомниться от удовольствия и радости.

— Вы повар умелый, дорогой мой заведующий герцогским завтраком, но, при всем моем уважении к вашему искусству, должен сказать, что ни суп, ни гамбургские клецки никогда не удавались вам столь замечательно! — Теперь попробовал и повар, затем почтительно пожал карлику руку и сказал:

— Да, человечек, ты мастер своего дела, а травка «утеха для желудка» придает всему совершенно особую прелесть.

В это Мгновение в кухню вошел герцогский камердинер и возвестил, что его господин требует завтрак. Кушанья выложили на серебряные блюда и отослали герцогу; а заведующий герцогской кухней повел человечка к себе в комнату и начал с ним беседовать. Но не прошло даже столько времени, сколько надобно, чтобы прочитать «Pater noster»[4] (это франкская молитва, о господин мой, и она вдвое короче молитвы правоверных), как пришел гонец и позвал заведующего кухней к герцогу. Он быстро переоделся в парадное одеяние и последовал за посланным.

Герцог, казалось, был очень доволен. Он скушал все, что лежало на серебряных блюдах, и в то мгновение, когда к нему входил главный заведующий кухней, он как раз утирал усы.

— Послушай, заведующий моей кухней, — сказал он, — до сего дн» я всегда бывал очень доволен твоими клецками, но скажи мне, кто приготовил завтрак сегодня? С тех пор как я сижу на престоле своих отцов, я еще ни разу не едал такого; доложи, как зовут этого повара, и мы пошлем ему в награду несколько дукатов.

— Господин мой! Это чудесная история, — ответил заведующий кухней и рассказал про то, как сегодня рано поутру привели к нему карлика, который во что бы то ни стало хотел стать поваром, и про все то, что случилось потом. Герцог очень удивился, призвал карлика и принялся его расспрашивать, кто он и откуда. Бедный Якоб не мог, разумеется, сказать, что был заколдован и служил в виде белки. Но он не погрешил против истины, поведав, что остался без отца с матерью к что обучился готовить у одной старухи. Герцог не стал его расспрашивать, а предпочел позабавиться необыкновенной наружностью своего нового повара.

— Если хочешь остаться у меня, — оказал он, — я прикажу ежегодно давать тебе пятьдесят дукатов, нарядное платье и сверх того две пары штанов. За это ты обязан ежедневно стряпать мне завтрак, указывать, как приготовить обед, и вообще заниматься моим столом. Так как каждый у меня во дворце получает какое-нибудь прозвище, то ты будешь зваться «Носом» и будешь возведен в чин младшего заведующего моей кухней.

Карлик Нос пал ниц перед могущественным герцогом франкской-земли, облобызал ему ноги и обещал служить верой и правдой.

Итак, на первое время человечек пристроился и с честью стал выполнять свои обязанности. Ибо можно сказать, что герцог сделался совсем другим человеком с тех пор как карлик Нос поселился у него в доме. Прежде он часто привередничал, и в голову поварам летели миски и блюда, которые ему подавали, — даже самому старшему заведующему его кухней запустил он, разгневавшись, жареной телячьей ногой прямо в лоб с такой силой, что тот свалился и три дня пролежал в постели. Правда, герцог обычно искупал то, что натворил в запальчивости, несколькими пригоршнями дукатов, и все же повара всегда подавали ему кушанья с оглядкой да с опаской. С тех пор, как карлик поселился у него в доме, все изменилось, словно по волшебству. Герцог кушал вместо трех пять раз на день, чтобы вдосталь наслоиться искусством самого маленького из своих слуг, и все же никогда у него на лице не появлялось недовольной гримасы. Наоборот, все казалось ему новым и отличным на вкус; он стал ласковым и обходительным и жирел со дня на день.

Часто во время обеда приказывал он позвать заведующего кухней и карлика Носа, сажал одного по правую, другого по левую руку от себя и собственными пальцами совал им в рот лакомые кусочки, что было милостью, которую оба умели весьма ценить.