Детская книга

Начали появляться самые разные учреждения. В 1896 году на Миллбэнкской набережной открылась галерея Тейт, и в том же году Национальная портретная галерея переехала из Бетнал-Грин на новое место рядом с Национальной галереей. Возникла Уайтчепелская галерея Чарльза Харрисона Таунсенда, пронизанная духом Тойнби-холла – духом активной передачи знаний и энтузиазма. Устойчивое и элегантное здание в стиле ар-нуво строилось с 1897 по 1901 год. Один деятельный фабианец, будучи неизлечимо больным, покончил жизнь самоубийством и оставил свое состояние Фабианскому обществу. Беатриса и Сидней Уэбб решили, что лучший способ потратить эти деньги – организовать Лондонскую школу экономики, и в 1896 году богатая ирландка Шарлотта Пейн-Тауншенд сняла верхний этаж дома номер 10 по Адельфи-террас для первых студентов и лекторов; надо сказать, что не все фабианцы одобряли этот план. Среди несогласных были Джон Бернс и сэр Сидней Оливье, сотрудник Министерства по делам колоний, также преподававший в Тойнби-холле.

Это было не единственное самоубийство: в 1897 году Барни Барнато, обанкротившийся «лорд Рэнда», плывя из Кейптауна в Лондон, на несуразно роскошное празднование в своем новом несуразно роскошном доме на Парк-лейн, прыгнул за борт и утонул. Праздновать собирались бриллиантовый юбилей королевы Виктории. В 1898 году отравилась Элеонора Маркс, социалистка, новая женщина, профсоюзная деятельница, переводчица Ибсена: она обнаружила, что ее любовник Эдвард Эйвлинг тайно женился на актрисе и хотел, чтобы Элеонора продала письма и бумаги отца, давая Эдварду возможность содержать жену. Журнал «Желтая книга», погубленный (по крайней мере, частично) Оскаром Уайльдом, прекратил свое существование в 1897 году. (Обри Бердслей нарисовал обложку для первого издания «Савоя», вышедшего в 1896 году, но ее так и не использовали: на обложке голый путто мочился на брошенную «Желтую книгу». Рисунок появился на обложке журнала, но уже без «Желтой книги», а путто обрел должную невинность, то есть лишился гениталий.)

* * *

В мае 1899 года старенькая императрица Индийская, чей юбилей верноподданные громко отпраздновали жарким летом 1897 года, выехала во втором по порядку официальности открытом ландо, чтобы выполнить свой (как оказалось, последний) общественный долг – поучаствовать в церемонии закладки краеугольного камня для нового здания архитектора Астона Уэбба, что ныне именуется Музеем Виктории и Альберта. Ныне в музее хранятся камень из красного аргайльского гранита и украшенный орнаментом мастерок – им королева, не без помощи Астона Уэбба, уложила камень на место.

Старческая дрожь ее настолько усилилась, что уже не давала подниматься по ступенькам и произносить речи, и королева вручила свою речь лорд-президенту Совета, герцогу Девонширскому, убедившему ее добавить свое имя к имени покойного мужа. «В соответствии с вашим пожеланием я с радостью приказываю, чтобы в будущем сие Учреждение именовалось Музей Виктории и Альберта, и я надеюсь, что оно останется на века Памятником разумного Либерализма, Источником Утонченности и Прогресса».

* * *

В октябре 1899 года верховный комиссар Капской колонии приготовился воевать с бурами за золотые копи Трансвааля и Оранжевой республики. Буры немедленно вошли в Наталь и Капскую провинцию, захватив Ледисмит, Мафекинг и Кимберли. Проспер Кейн не верил, что война окончится к Рождеству. Он отправился в Пэрчейз-хауз поговорить с Бенедиктом Фладдом. Перед этим Кейн навестил саперов, которые вот-вот должны были отправиться на фронт, – сейчас из них готовили артиллеристов и экспертов-взрывников в Лиддском гарнизоне. Они изобрели взрывчатку – лиддит, – которой в Южной Африке будут взрывать мосты и фермерские дома.

Кейну не нравилась эта война. Он не был уверен ни в ее справедливости, ни в победе Британии. В разговоре с Фладдом он, сардонически усмехаясь, процитировал Киплинга:

Просторно Вдове из Виндзора,
Полмира считают за ней.
И, весь мир целиком добывая штыком,
Мы мостим ей ковер из костей
(Сброд мой милый! Из наших костей!).[22]