Детская книга

Установив в доме первоначальный порядок, который можно было поддерживать, Элси стала по ночам прокрадываться в гончарную мастерскую. Она, как и сказала в разговоре с Дороти, делала маленькие горшочки. У Фладда не было фарфоровой глины, но Элси мешала каолин с обычной, чтобы сделать ее светлей, зажигала лампу и наносила сложные узоры на крохотные чашечки и блюдечки, на тарелочки размером с подставки для карандашей. В Пэрчейз-хауз Элси явилась костлявым заморышем с сосульками пыльных волос. Олив заметила, что от нормальной еды и напряженной работы Элси расцвела и даже более того. Волосы вдруг закудрявились и стали роскошной гривой, которую Элси перевязывала каким-то цыганским шарфом. Талия сузилась, а выше и ниже появились аппетитные округлости, так что Элси все время ловила себя на желании гордо расправить плечи, пройтись как королева, но не позволяла себе ничего такого, потому что кто ее тут увидит? Очевидным объектом ее устремлений – единственным видимым объектом – был Герант. Он был энергичен, как и она, но тратил эту энергию в основном на то, чтобы раскатывать на велосипеде где-то вдали от Пэрчейз-хауза. И когда Элси распускала волосы или сооружала себе новую блузку из отреза пятнистого голубого ситца, Герант не подавал виду, что замечает.

Впрочем, Элси замечали другие – и не только Олив. Как-то ночью, когда она творила свои горшочки, ее захватил врасплох Бенедикт Фладд – он вошел в каком-то грубом наряде с капюшоном вроде монашеского, из черной материи. Фладд нес свечу, и глаза его блестели в тени над пламенем.

Элси сгребла горшочки под себя, как курица цыплят. Фладд махнул рукой, словно благословляя:

– Продолжай, продолжай. Не бойся. Ты не будешь возражать, если я нарисую тебя за работой?

– Нет, – невозмутимо сказала Элси, хотя у нее кровь застыла в жилах.

– Ты продолжай работать. От этой лампы очень интересный свет. Я буду рисовать углем. Знаешь, у тебя очень интересное лицо.

– Извините, – сказала Элси, окончательно растерявшись.

Фладд засмеялся и начал рисовать.

Прежде чем они разошлись по комнатам, он показал ей, что у него вышло. Он рисовал решительными штрихами, с большими растушевками теней. Это был эскиз скульптора, изображавший молодую плоть и костяк девушки, действительно красивой. Он и руки нарисовал, уверенно держащие глину и кисть. Он набросал острые грудки под ночной рубашкой и едва обозначил обрисовывающие их складки хлопчатобумажной ткани. Элси сказала, что это поразительно. Она отважилась:

– Можно мне взять этот рисунок?

– Ни в коем случае, – ответил Фладд. – Я собираю коллекцию.

И он перелистал альбом для рисования, показывая ей рисунки, о которых она ничего не знала: Элси склонила задумчивое лицо над грязными тарелками, Элси занесла нож над пирогом, Элси кормит кур, и ветер раздувает ее юбки. Движения кур были переданы удивительно экономными штрихами: одна расправляет крылья, другая распустила их, нападая на третью, петух откинул голову назад, чтобы закукарекать. Фладд поймал движения Элси так же точно, как и природу птиц. Элси показалось, что она голая и у нее что-то отняли.

– Я не знала, – сказала она.

– Теперь знаешь. Я хотел бы, чтобы ты позировала мне для более серьезных эскизов.

Элси обхватила себя руками, поплотнее запахивая ночную рубашку. Она сказала наполовину нахально, наполовину негодующе:

– А кто, интересно знать, будет готовить, убирать и ходить за покупками?

– Уж конечно, не мои белесые мотыльки. Они только порхать умеют и сами не знают, как им повезло. Зато я знаю. Майор Кейн собирается привезти нам группу дам-студенток из Королевского колледжа искусств для этой летней школы, которую они затеяли. Ты согласишься нам всем позировать – мне и дамам-художницам? У тебя очень необычная внешность. В хорошем смысле. Очень.

Он ненадолго задумался.

– Я уверен, что Доббин, или майор Кейн, или викарий сможет найти кого-нибудь тебе на замену, когда приедут студенты. Тогда ты сможешь нам позировать. Восхитительно.

Когда он ушел, Элси, слегка в растрепанных чувствах, подумала, что, помимо ее лица и разных других частей тела, он мог бы взглянуть и на ее горшочки. Хоть как-то похвалить.

Интересно, можно ли сделать карьеру, работая натурщицей. Возможно, это не очень респектабельное занятие. А ей не все равно?

Горшочки все же неплохие. Он мог бы и обратить на них внимание.

19

Летняя школа состоялась. Хамфри организовал постановку «Зимней сказки»; он сам играл Леонта, Тоби – Поликсена, Герант и Флоренция – Флоризеля и Пердиту.

* * *