Детская книга

Герант любил все обустраивать. Он считал летний художественный лагерь 1904 года в основном своей заслугой. Одна идея потянула за собой другую. Он подумал, что если вокруг Пэрчейз-хауза устроить лагерь, куда могли бы приезжать люди и творить разные вещи, а другие люди могли бы приезжать и учиться – тогда можно будет заменить ковры, обновить мебель и дом, где сейчас нет ничего, кроме летаргических женщин и отставших навсегда часов, наполнится трудом и голосами. Лагерь рождался у Геранта в голове: палатки в саду, для мужчин и женщин… классные комнаты в пустых стойлах, живопись, ткачество, Имогена за столом в седельной, окруженная жадно внимающими учениками, курсы гончарного дела для всех уровней, от основ до вершин мастерства… Геранту представилась мастерская в прежней молочной и отец в мастерской. Бенедикт Фладд был человеком настроения. Порой это настроение бывало злобным, чаще мрачным, иногда маниакально приподнятым. Герант решил, что если подойти к отцу в хорошую минуту – то есть в маниакальной фазе, – его можно будет уговорить. Но неизвестно, какое настроение у него будет к открытию лагеря. Герант пал духом. Он пошел к Просперу Кейну, который сказал, что, может быть, лучше устроить лагерь где-то еще – надо спросить у Фрэнка Моллета, Доббина и мисс Дейс, они могут что-нибудь придумать, – но недалеко от Пэрчейз-хауза, чтобы Фладд мог читать лекции о своей работе, проводить демонстрации… и Имогена тоже. Помоне пойдет на пользу, если вокруг нее что-нибудь будет происходить; надо и ей подыскать работу в лагере.

В конце концов им – с подачи Дейс, Моллета и Доббина – помог Герберт Метли. Хозяин фермы по соседству только что умер, и вдова была счастлива сдать ветшающие службы будущему лагерю под помещения для занятий. Она обещала поставлять молоко, хлеб, яблоки и сидр. На лугах вокруг фермы много места для палаток, правда нет реки, но при ферме есть пруд, да и пляжи Димчерча и Хайта в досягаемости. Метли вызвался прочесть несколько лекций по писательскому мастерству. Кто-то еще предложил учить также резчиков по дереву и пейзажистов. Герант с Проспером Кейном отправились в Пэрчейз-хауз, где пообедали испеченным Элси пирогом с бараниной, исподтишка разглядывая Фладда. Они спросили, не согласится ли он на время лагеря отпускать Филипа, чтобы тот помогал с занятиями по гончарному делу. А может быть, он даже предоставит свою печь для обжига любительской керамики? Фладд ответил, что Филип завален работой и что лично он не собирается подвергать опасности свою печь. Но не взбеленился. Герант по опыту всей своей недолгой жизни умел определять степень гнева отца. Мышцы вокруг губ были расслаблены. Герант перевел взгляд с отца на Проспера Кейна. Он подумал: «Я не люблю своего отца. Я никогда не любил своего отца. Если бы у меня был другой отец! Такой, как Кейн, – он бережет людей, такой, как Бэзил Уэллвуд, – он понимает, что я умен и честолюбив». Бенедикт Фладд любил дочерей – странной любовью. Но редко вспоминал, что у него есть еще и сын.

– Имогена приедет, – сказал Герант. – Она будет вести занятия по ювелирному делу. Ты бы как-нибудь наведался в Лондон, зашел в «Серебряный орешек». Мы продали два твоих кувшина-Януса. Торговля идет хорошо.

Фладд делал сосуды о двух лицах: благодушные и спокойные с одной стороны, охваченные яростью, горем или болью – с другой. Они были из темной красноватой глины, волосы и бороды раскрашены черным. Герант не любил эти сосуды, но ценителям они, кажется, нравились.

– Имогена не приезжает. Она нас покинула.

– Летом она приедет надолго, из-за лагеря. Мне очень хочется, чтобы и ты к нам присоединился. Все захотят посмотреть на тебя и твою работу. Может быть, ты даже сможешь поработать вместе с Имогеной… что-то сделать…

Филип сказал, что готов поучить новичков, как перебивать глину, центровать горшки и так далее. Но что им на самом деле нужно, так это лекция Бенедикта Фладда обо всей истории работы с глиной, о Палисси и майолике, о фарфоре и ангобе…

– Я подумаю. Если выдастся время…

– И может быть, участники лагеря смогут прийти… не каждый день приходить, а прийти раз или два, посмотреть, как ты работаешь… – произнес Герант.

– Нечего тут слоняться кому попало, портить вещи и совать нос куда не следует.

– Имогена и Филип за ними присмотрят.

Фладд не сказал ни да ни нет; на такую удачу они и не надеялись.

* * *

Лето приближалось. Герант работал с другими организаторами – Пэтти Дейс, Фрэнком Моллетом, Доббином и Мэриан Оукшотт, которая предложила обучить обитателей лагеря полезным для здоровья физическим упражнениям, а еще – поставить какую-нибудь пьесу. Курсы театрального дела. Эта идея тоже расцвела пышным цветом. Геранта отправили поговорить со Штейнингом, который сказал, что у него сейчас живет мастер-кукольник; его и его сына можно уговорить на проведение занятий по кукольному театру и марионеткам. А сам Штейнинг готов стать режиссером – он давно хотел поставить гибридный спектакль, с марионетками и живыми актерами.