Детская книга

17 августа Герберт Генри Асквит, премьер-министр, встретился с представителями профсоюзов железнодорожников. Он предложил создать Королевскую комиссию для расследования их жалоб. Он говорил с высоты своей должности. Либо рабочие согласятся ждать нескорого решения Королевской комиссии, либо их противники будут вынуждены применить силу. Рабочие ушли совещаться, потом вернулись. Они наотрез отказались как ждать решения Королевской комиссии, так и приступить к работе. Асквит вышел из комнаты, и многие слышали, как он явственно пробормотал: «Ну что ж, в таком случае ваша кровь падет на вас самих». Уинстон Черчилль отрядил войска – занять позиции на случай протеста шахтеров. Напряжение и кипящее негодование все нарастали.

* * *

Осенью 1911 года вагнеровский цикл «Кольцо нибелунга» был целиком поставлен в Ковент-Гардене. У блумсберийцев были билеты, и у «фабианской детской» тоже; Руперт Брук, Джеймс Стрейчи и прекрасные дочери сэра Сиднея Оливье обменяли свои места и оказались вместе в партере. В Нифльхейме черные эльфы выстукивали молотками яростные ритмы, одноглазый Вотан и хитрец Логе, бог огня, спускались в подземный мир и обманом забирали у тамошнего царя золотое кольцо власти и шлем-невидимку. Огонь вздымался и мерцал вокруг валькирии Брюнхильды, спящей на скале, и Брюнхильда Оливье аплодировала. Вотан калечил Иггдрасиль, мировое древо, чтобы создать законы и договоры, творя собственный, слишком человеческий, миропорядок, медленно разлагающийся в собственной косности, в узости восприятия добра и зла. Люди в спектакле были негодяями, обманутыми либо жертвами, но Рейн и музыка – и языки пламени тоже – искрились и пели.

Гризельда пошла на Вагнера с Джулианом, Чарльзом – Карлом, Вольфгангом и Флоренцией. Гризельде была интересна вагнеровская (как она считала – оригинальная) версия мифов «Эдды» и «Песни о нибелунгах». Гризельда сказала Джулиану, что в фольклоре ничего нет про Вотана, рубящего Иггдрасиль, чтобы поджечь весь мир и Валгаллу. Это собственное изобретение Вагнера, его вклад в сюжет. Джулиан сказал, что от этого пения чувствует себя бессильным. Чарльз – Карл, который по-прежнему интересовался группами и инстинктами, назвал толпу своеобразным животным, совершенно непохожим на отдельного читателя. Если произведение талантливо, то зрители, слушатели сливаются в единое существо. Подобное дракону, подхватила Гризельда. Дракона можно убаюкать музыкой. Джулиан сказал, что недовольная зрительская масса – тоже существо, ее роднит общее чувство, она себя накручивает.

– Тихо, – шикнул Вольфганг, – слушайте, музыка снова начинается.

И наводящие ужас звуки повисли в воздухе гипнотическими нитями, откликаясь самим себе, усиливаясь, сплетаясь воедино.

* * *

Марго Асквит, жена премьер-министра, в 1906 году писала у себя в дневнике:

Ни одна из моих подруг ничего не знает о политике и не интересуется ею. Их влекут личные отношения, престиж, возможность влияния на состав правительства. Женщины на самом деле ч…вски глупы, у них есть только инстинкты, которые, в конце концов, есть и у животных. У женщин нет чувства соразмерности, нет рассудка, очень слабое чувство юмора, никакого понятия о чести, или истине, или же о пропорциях, а есть лишь слепые силы личных привязанностей и все животные инстинкты в их более героических проявлениях…

Марго презирала и боялась агитаторш-суфражисток, которые плевали в нее на банкете у лорд-мэра, а в 1908 году забросали камнями окна квартиры на Даунинг-стрит, заставив Марго бояться за маленького сына.

«Меня чуть не вырвало от страха, что он проснется и закричит. Зачем мою жизнь омрачают эти бесполезные, злобные, жестокие женщины? Они говорят, что мужчины заработали бы менее суровое обхождение. Какая ложь! Мужчин пороли бы кнутами на каждом углу».

Марго незыблемо верила в свое женское влияние и интуицию. В конце 1910 года, во время выборов, она обратилась к Ллойд-Джорджу. Это было глупое письмо, поразительным образом не сознающее собственной глупости.