Детские страхи пожилого юноши

Скалолазание было более простым видом спорта. Ну, как простым – простым в плане организации соревнований и, наверное, по сравнению с альпинизмом, с более понятной и простой системой определения лучших. Ведь действительно, все просто – спортсмену просто надо подняться по определенному скальному маршруту. Соревнования шли на время – кто быстрее, тот и победил. Такая легкая атлетика в вертикальном направлении. Маршруты были на «скорость» и на «сложность». Был даже такой вид – парные гонки, когда одновременно стартовали вверх два спортсмена, потом, когда они достигали отметки вверху, спускались вниз, менялись маршрутами и снова бежали вверх. Счет обычно шел на секунды – 50 метров вертикали преодолевались, бывало, за 50–55 секунд.

Лазание «на сложность», конечно же, было гораздо более медленным, но гораздо более зрелищным. Там были и карнизы, и отвесные участки, и так называемые «зеркала» – совершенно гладкие куски скальных участков с минимальным количеством «зацепок» – выступов, трещин, отверстий. Причем, когда в Советском Союзе, в частности, в Крыму уже все маршруты скалолазами были изучены и многократно облазанными, что называется, «вылизанными», то перед соревнованиями судьи «чистили трассы». Они не просто создавали новые маршруты, убирая еле державшиеся, как из еще называли, «живые» камни, но и сбивали молотками крупные зацепки. Или цементом заполняли большие выбоины или трещины. После чего бывало так, что спортсмен, много раз лазавший этот маршрут, закидывал руку или ногу на уже выученную наизусть зацепку, а там – зацементировано. И неудачник срывался…

Срываться в скалолазании было безопасно – это же не в горах, где срыв часто означает или травму, или даже смерть спортсмена. Если, конечно, он, как следует, не организовал страховку. Скалолазы вначале всегда лазили с капитальной, так называемой «верхней страховкой» – когда веревка через верхний блок шла к спортсмену и при срыве он просто на ней повисал. Уже после конца 80-х советские скалолазы пошли по пути «буржуев» и стали лазить с нижней страховкой. То есть, совсем как альпинисты – когда спортсмен лезет вверх и по пути вщелкивает в точки страховки свою веревку. Падая, он пролетал до ближайшей точки страховки и после нее пять-семь метров в свободном полете. По инструкции промежуточные точки страховки – крюки, закладки или шлямбура – должны были располагаться каждые 5–6 метров.

Но всего этого Никита не знал.

Первый раз он пришел на тренировку скалолазов в парк имени Шевченко. Там, под мостом, который соединял правобережную часть Днепропетровска с Комсомольским островом, бала небольшая скальная гряда – участок, на котором гранит выступал из-под почвы. Высота этого участка гранитных скал была примерно 7–8 метров. Этого вполне хватало для тренировок техники лазания по скалам. И все днепропетровские альпинисты свои первые шаги делали именно на этих скалах. А уже потом штурмовали и крымские скалы, и кавказские горы.

Никита не умел лазить по скалам. В детстве он, конечно, как и всякие мальчишки, лазил по деревьям и даже по старым домам. Но там было совсем другое – и не так высоко, и не так опасно. Даже падая с дерева, он мог ухватился за ветку, а если и падал – и такое бывало, то максимум, что получал – это ушибы и синяки.

На скалодроме падать было не только куда – внизу были гранитные валуны. После падения, упавшего ждали гораздо более серьезные травмы, чаще всего – смертельные. Кстати, однажды так и произошло – одна девочка, из горных туристок, отрабатывая хождение в связке, была сдернута партнером, а так как она не была пристрахована, то с самого верха улетела головой вниз и… Шансов у нее не было, потому что даже в каске, упав спиной на один из валунов, любой человек получал травмы, как сейчас говорят, не совместимые с жизнью.

В то время Никита не представлял, насколько опасен этот вид спорта. Тем не менее, когда его прицепили к веревке и сказали лезть вверх, что-то в груди у него екнуло. Но поскольку он, в принципе, трусом не был, то полез. Полез быстро, ловко, особо не разбираясь, куда надо лезть – руки сами хватались за подходящие выступы, а ноги становились в подходящие трещины. Одним словом, он довольно быстро выбрался на самый верх.

И посмотрел вниз.

Лучше бы он этого не делал.

Только когда он глянул вниз – только тогда он понял, на какую высоту взобрался. Восемь метров, когда ты внизу – это пустяк. Восемь метров, когда ты наверху – это охренительно много. Точно такое же чувство появляется у человека, когда он впервые взбирается на вышку в бассейне. Снизу кажется, что три метра – фигня. Но попробуйте выйти на трехметровую вышку и прыгнуть.