Детство

После того как Кэти и ее мать вышвырнули, у нас появились новые соседи. Это пожилая пара с дочерью по имени Ютте. Она работает в шоколадной лавке, а по вечерам часто навещает нас, когда мой отец уходит в ночную смену. С Ютте маме весело, ведь она предпочитает проводить время с девушками моложе нее. Ютте так добра, что приносит мне и Эдвину шоколад, и мы едим его с завидным аппетитом, хотя отец и уверяет, что сладости ворованные. Из-за щедрости Ютте со мной случается кое-что ужасное. Однажды я возвращаюсь домой из школы, и мама встречает меня словами: ну как, понравился тебе сегодняшний обед? Я краснею и теряю дар речи, не понимая, к чему она клонит. Свой обед я всегда выкидываю нетронутым, потому что он завернут в газету. У других он в вощеной бумаге, на что мама в жизни не согласится. Да, отвечаю я в отчаянии. Было вкусно. Интересно, она на самом деле ворует? – продолжает болтать мама. Надо думать, хозяин глаз с них не спускает. Тогда я с облегчением понимаю, что с собой на обед мне положили шоколад, и радуюсь этому знаку любви. Удивительно, но мама еще ни разу не уличила меня во лжи. С другой стороны, она почти никогда не верит правде. Я думаю, большая часть моего детства прошла за изучением ее характера, хотя она и остается загадочной и настораживающей. Самое ужасное, что она может дуться на тебя дни напролет, упорно отказываясь разговаривать или слушать тебя, и ты никогда не узнаешь, чем же ее обидела. С отцом она ведет себя так же. Однажды, когда она подтрунивала над Эдвином из-за того, что он играл с девочкой, отец сказал: и что? Девочки – тоже люди. Ах так, ответила мама, крепко сжала губы и не раскрывала рта не меньше восьми дней. На самом деле я была на ее стороне, ведь девочкам и мальчикам не положено играть вместе. В школе это тоже запрещено, если только они не брат с сестрой. Но и с младшей сестрой мальчику лучше не показываться, так что, когда нам с Эдвином приходится вместе идти по улице, я должна следовать за ним в трех шагах и никоим образом не выдавать, что мы знакомы. Мною не похвастаешься. Мама тоже так считает, потому что, когда нам нужно в Народный дом на партийные торжества, ей стоит больших усилий привести меня в приличный вид. Она подпаливает мои жесткие светлые волосы щипцами для завивки и настойчиво просит поджать пальцы ног, чтобы влезть в ботинки, которые нам одолжила Ютте. Она и так хорошенькая, черт побери, утешает отец, который сам возится с воротничком на купленной для этого случая белой рубашке. Эдвин уже такой взрослый, что его злит сама идея семейного выхода, и он отпускает в мою сторону привычные любезности: что я страшная и никогда не выйду замуж. Это особенный вечер, потому что после выступления перед рабочими Стаунинг лично вручит подарки всем агитаторам Вестербро, и среди них мой отец. Каждое воскресенье он носится вниз и вверх по лестницам нашего района, чтобы завербовать новых членов в союз избирателей[9], а мама приводит его в отчаяние, собственноручно вычеркивая его из партийных списков каждый раз, когда подходит срок платить ежемесячный взнос в пятьдесят эре. В ответ он бормочет какие-то ругательства, хватает свою старую шляпу и спешит в контору, чтобы вступить снова. Мама испытывает необъяснимую ненависть к Стаунингу и партии, то и дело намекая, что мой отец почти такой же преступник, как коммунист. Она не решается произнести это слово вслух, но иногда я вспоминаю о запрещенной книге, которую отец постоянно читал в моем раннем детстве – с красным флагом и устремленными на него взглядами счастливой семьи рабочего, – поэтому, возможно, в ее намеках была доля правды.