Детство. Автобиография… почти. Книга первая. Цикл «Додекаэдр. Серебряный аддон»

– Семь раз отмерь – один раз отрежь! Знаете такое? Это вас обеих касается. Значит расклад такой: тебе, Лиза, строгий выговор со всеми последующими лишениями и запятнанными характеристиками, а вам, Аглая, думаю, придется поискать новое место работы!

– Батюшки-святы, да как же так? – взмолилась женщина.

– Евграфий Порфирьевич, простите меня, пожалуйста! Я же не специально все это подстроила! Как же я без медицины? Родители не перенесут этого!

– Раньше нужно было думать.

Мужчина уже развернулся, уже почти ушел, почти вошел в открытые двери лифта, как что-то щелкнуло у него в мозгу и заставило остановиться. «Записки сумасшедшего – пронеслось у него в голове - Где-то я уже встречался с подобным. Уж не у Сальвадора Дали?» Он вернулся и аккуратно заглянул под стол регистратора. Там, у ног девушки, аккуратно перевязанные, стояли стопкой общие тетради в девяносто шесть листов. Достав кипу, мужчина поставил ее на стол перед лицом изумленной и смутившийся Лизы.

– «Записки сумасшедшего», – прочитал он надпись, растянувшуюся по всем корешкам – Что это такое?

– Это… тетради… – прощебетала девушка.

– Какие такие тетради? Откуда?

– Аглая Геннадиевна принесла.

– Аглая? Вы-то где их взяли? – обратился он к уборщице.

– А что я? Опять крайней сделали? У психа у этого вашего… у покойничка у самой двери стояли аккуратно сложенные и перевязанные, как сейчас перед вами. Мусор, поняла я. Он всегда так хлам свой выставлял, когда собирался от него избавиться. Вот я и прихватила на вынос, а вот Лизка заинтересовалась. «Дай погляжу!» сказала.

– Откуда у психов свои вещи? Ладно, вернемся еще к этому вопросу. А вы сами не поинтересовались, что в этих тетрадях написано?

– Это еще к чему? Мусор он и есть мусор. Что в нем полезного?

– Ну, теперь точно уволю всех!

Схватив связку тетрадей, Евграфий невзирая на все причитания и мольбы все же стал в лифт и, спустившись, вышел на улицу и быстро сел в «москвиченок».

– Нет, точно все бабы дуры!

Выжав сцепление и тронув коробку передач, он въехал во тьму улицы и быстро растворился между домов, свернув с главной дороги.

«… Богородица, Пресвятая Дева Мария, спустившаяся ко мне этой ночью и давшая указания, избавила меня от страха и телесных недугов. Только благодаря Ней я почувствовал полную безмятежность и Веру. Веру в то, что все сделано правильно! Веру в то, что все должно быть так, как есть сейчас! Только прочитав с первой страницы моей «летописи», можно понять, что творилось у меня на душе и к чему это привело. Только так можно узнать меня и то, что я из себя представляю…»

– Бред какой-то. Точно псих писал. Истинные записки сумасшедшего.

Мужчина закрыл последнюю страницу последней тетради и кинул ее поверх остальных. Читать все не хотелось, поэтому он выбрал самый последний абзац и понял, что был совершенно прав, не начав пролистывать с самого начала. Выставив исписанную бумагу на тумбочку у входной двери, он пообещал себе, что завтра же выбросит весь этот лепет психа на помойку.

Однако ни завтра, ни послезавтра этого не произошло.

Понедельник принес новые заботы и хлопоты. На работе, конечно же, он никого не уволил и не оштрафовал. Слез было море, причитаний тоже, и он, в конечном итоге, сдался. Не так уж и много людей по собственному желанию соглашаются работать в психиатрической больнице. Поэтому разбрасываться кадрами вслепую было бы глупо и неуместно.

Придя домой, Евграфий только под вечер натолкнулся на «мемуары» усопшего и вспомнил про то, что собирался вынести стоящий у двери на тумбочке мусор. Но осуществление его планов опередил телефонный звонок.

– Евграфий Порфирьевич?

– Да. С кем разговариваю?

– Это… следователь… тот, который ведет дело вашего якобы самоубийцы.

– Так-так, чем могу быть полезен?

– Я закончил со всеми формальностями. Можете убрать в помещении. Тело, как я знаю, уже увезли. Все возвращается под ваш контроль.

– Хорошо.

– И еще один момент, если вас не затруднит.

– Слушаю.

– Как мне известно, почивший нас Игнат Андреевич вел дневник, но я не смог его обнаружить. Если вам удастся найти его – непременно сообщите мне! Я считаю, что там есть очень нужные и ценные для нас сведения.

– Обещаю! Если что узнаю – сразу же свяжусь с вами. Вы оставляли вашу визитку.

– Отлично. Тогда доброй ночи!

В трубке раздались гудки, а Евграфий пристально посмотрел на руку со стопкой тетрадей и, не раздумывая, поставил их не место.

Переодевшись в домашнюю одежду, мужчина, заварил крепкого чая и, сев в кресло-качалку под торшер, открыл первую страницу первой тетради.