Детство на окраине

Еще все и дома и во дворе волновались и обсуждали гибель «Титаника», как случилось новое событие. Утром четвертого апреля газеты сообщили, что сегодня будет солнечное затмение — Луна пройдет между Солнцем и Землей и закроет солнечный диск. Когда Соня прибежала из школы, все ребята во дворе уже ходили перемазанные сажей — коптили стекла, чтобы смотреть, как будет «затмеваться» Солнце. Соня даже обедать не могла от волнения и нетерпеливого ожидания. Ей и верилось и не верилось. Если в газетах написано, что Солнце потемнеет, значит, так и будет. Но а все-таки как же это может быть? С тех пор как Соня живет на свете, солнце могли закрыть только тучи и облака, но само оно никогда не темнело…

Ребята бродили по двору, не могли ни играть, ни заняться чем-нибудь; все поглядывали на солнце и ждали, ждали с тревогой и любопытством.

Поглядывал на небо из-под руки и дворник Федор. Выходили из своего подвала тетеньки-прачки. Проходил по двору за водой на колодец Иван Михайлович и, остановившись перекинуться словцом с Федором, тоже, прижмурив свои голубые глаза, глядел на солнце…

А солнце безмятежно сияло среди голубого неба, пригревало крыши и голые ветки неподвижных тополей. И по двору уже пошел разочарованный говорок: никакого затмения не будет, это все ученые зря выдумывают.

— Пойдем к тебе, — сказала Лизка Соне. — Ты будешь рисовать, а мы будем смотреть.

— Или в мячик у вас в сенях поиграем, — предложила Оля. — Какое-то еще затмение!

Она скривила свои маленькие красные губы и сморщила вымазанный сажей нос. Соня согласилась идти играть в сени, тем более что этот задира, сухопарый Коська со скуки начал озорничать — бегать по грязи, стараясь обрызгать девчонок.

Но в природе уже что-то происходило. Наступила странная тишина, потянуло холодком, и словно сумерки начали заволакивать двор. Куры вдруг испуганно закричали, полетели по двору и начали прятаться в сараях. Где-то у Подтягина завыла собака. Отовсюду выбежал народ — с верхних этажей, из подвалов. Даже полуслепой портной, Сенькин отец, вышел и стоял, подняв кверху бороденку и прижимая к глазам закопченное стекло.

— Начинается! Начинается! — кричал хромой Сенька. — Ребята, гляди!

Соня не отрывала черного стеклышка от глаз. Она смотрела, как зловещий темный краешек все наползает на солнце, все дальше и дальше закрывает его светлый круг.

Соня уже знала, что это ненадолго, что это пройдет и солнце останется все таким же ясным и теплым, но на сердце становилось нехорошо, беспокойно, хотелось куда-то бежать, спрятаться… Собака продолжала выть, нагоняя тревожную тоску. Вдруг кто-то заплакал во весь голос. Соня отняла стеклышко от глаз — это плакала дочка ломового Матреша — Ком саламаты. Она ревела, раскрыв рот так, что все зубы, и верхние и нижние, были видны. Кругом засмеялись:

— Конец, Матреша, больше солнышка не будет!

— Прощайся с солнышком, Матреша!

Матреша заревела еще пуще и побежала домой, шлепая по лужам своими деревенскими полусапожками.

Становилось все темней, все холодней. Соня чувствовала, как холодок ползет ей за ворот. Эти сумерки среди ясного дня, этот недобрый холодок были странными, пугающими. А черное пятно все наползало и наползало на солнце…

Но все это длилось недолго. Пятно стало уменьшаться, а солнце, словно вырвавшись на свободу, засияло еще ярче, еще веселей. Сразу стало тепло, куры вышли из сараев, закапали, зазвенели сосульки у водосточных труб… Все вздохнули свободнее и, перепачканные сажей, смотрели друг на друга и смеялись.

— Вот это здорово! Что бывает, а? Чудеса! — переговаривались люди, расходясь по своим квартирам.

А Соня еще долго смотрела на солнце сквозь закопченное стекло, разглядывала его пятна, и множество мыслей возникало в ее голове. Как узнали ученые, что именно в этот день и час Луна пройдет между Землей и Солнцем? И что было бы, если бы Луна так и осталась на этом месте? Если она только краешек Солнца заслонила, и то уже как темно, холодно и страшно стало на Земле… А если бы Солнце заслонилось совсем, что бы тогда было?

Вопросы, вопросы… Одни вопросы, а ответов нет. Ни отец, ни мама не знали, что сказать Соне. А человека, который все знал и который мог бы все объяснить Соне, не было на свете. Где-то на Ваганьковском кладбище затерялась под снегом маленькая бедная могила — все, что осталось от него. А могилы безмолвны, они никогда ничего не отвечают живому человеку.

Не успели затихнуть разговоры о «Титанике» и о солнечном затмении, как дошел слух о новом событии, грозном и трагическом. Этот месяц апрель не мог успокоиться, словно камни падали в тихую застойную жизнь Старой Божедомки.

Где-то в далекой Сибири, на Лене-реке, царские солдаты расстреляли рабочих.

В газетах это прозвучало глухо. Однако кровавая расправа потрясла всех. Подробности об этом событии просачивались скупо, но они просачивались, о них заговорили в Государственной думе. И, несмотря на ложь и пустые слова, которыми старались министры затушевать, что произошло, все больше и больше проглядывала страшная правда.