Детство на окраине

А потом все исчезло. Елена Петровна погасила фонарь. Открыли занавески на окнах, тусклый будничный свет зимнего дня осветил столовую. А Соне было так жалко, что сказка кончилась, что кончилось все это волшебство и все опять стало так обыкновенно, и обыкновенное уже показалось скучным. А волшебный фонарь оказался совсем не таким, как рассказала Лида. Это была небольшая коробка, где зажигалась лампа. Лампа светила сквозь вставленную в фонарь нарисованную на стекле картинку, а картинка отражалась на стене. Елена Петровна все это показала и объяснила девочкам. Саша не утерпела, чтобы не задеть Лиду:

— А Брызгалова говорила, что тут разноцветные стеклышки. Где же они?

Девочки засмеялись, а у Лиды сердито засверкали глаза, но она промолчала, потому что ничего не успела придумать в ответ.

Соне сначала жалко было, что все оказалось так просто и без всякого волшебства. А потом это чувство исчезло. Все равно, это так интересно, так празднично, и столько еще невиданного и неизвестного затаилось там, на стеклышках под черным покрывалом, наброшенным на фонарь! И, как бы ни был он устроен, все равно этот фонарь волшебный!

Соня рассказывала дома про фонарь всем по очереди. Но по-настоящему внимательно ее выслушала только одна Дунечка. Она сегодня встала пораньше, напекла пирогов с рисом, накрыла стол и стала ждать Сергея Васильевича. А он как ушел с утра, так и не было его.

Уже стемнело. К отцу с мамой пришли гости: Сонин крестный, дядя Егор — старший мамин брат, такой же сероглазый и осанистый, как мама. Пришла его жена, тетя Матреша, худая, тонкая, высокая. Она была похожа на тонкое дерево, которое легко гнется под ветром. Они привели с собой детей — Петьку, Федьку и Нюшу. Двоюродные братья — оба губастые, белобрысые — живо отпихнули Соню от стола, заняли стулья и принялись хватать с тарелок что попало. Черноглазая Нюша сначала стеснялась, но, посмотрев, как исчезают с тарелок колбаса и сыр, растолкала братьев и сама начала хватать что попало. Ребята тянулись через весь стол за куском, который им понравился, вырывали куски друг у друга, толкались, ссорились… Соня, стоя в сторонке, с враждебным изумлением смотрела на них. Мама никогда не позволяет ей что-нибудь брать с тарелок. Дома и то не позволяет. А эти пришли в гости и все хватают!

Маме это, конечно, тоже не нравилось. Соня глядела на нее — что же она им ничего не скажет, почему не выгонит их из-за стола?

Но мама делала вид, что ничего не замечает. Она разговаривала с гостями, угощала их и незаметно подкладывала на тарелки то колбасы, то студню, то сыру…

Соне стало скучно глядеть на все это, и она ушла к Дунечке. И опять сидели они с Дунечкой, сумерничали. Только теперь не Дунечка рассказывала сказку, а Соня — о том, как у царевны не было мячика и как ей этот мячик нашли…

Дунечка слушала, кивала головой. А сама нет-нет, да и поглядит на часы, нет-нет, да и вздохнет потихоньку.

На столе, сложенные в тарелку и укрытые полотенцем, давно уже остывшие, лежали нетронутыми Дунечкины пироги с рисом. А за стеной все шумели и шумели голоса гостей. Что-то, подвыпив, рассказывал дядя Егор; ему вторила тоненьким голоском тетя Матреша; о чем-то спорили они с отцом… И без конца дрались и бранились за столом ребята…

От этого воскресного «веселья» на Соню напала тоска. Стараясь не поддаваться, она все снова и снова рассказывала Дунечке о том сказочном и прекрасном, что видела она сегодня на белом полотне.

Зловещая весна

Апрель был полон необыкновенных и мрачных событий.

Третьего числа весь мир был ошеломлен трагедией «Титаника». Об этом говорили и дома и в школе. Елена Петровна собрала девочек во время большей перемены и рассказала, что произошло.

В эту ночь в Атлантическом океане на пути в Нью-Йорк погиб огромный пароход «Титаник». Он столкнулся с подводной ледяной горой — айсбергом, получил пробоину и утонул.

«Титаник» был самый большой пароход в мире. В нем было несколько этажей, там были и салоны, и спальни, и столовые, и восточные бани, и кафе… Пароход взял три тысячи пассажиров и одной команды на нем было восемьсот человек.

«Титаник» только что построили, он вышел в свой первый рейс. Слава о его мощности и роскошном убранстве прошла по всему свету. Владельцы парохода хвалились его непотопляемостью, они уверяли, что «Титаник» потопить невозможно.

В эту роковую ночь «Титаник» шел на предельной скорости. В двенадцатом часу, когда только что кончился концерт и пассажиры собирались ложиться спать, «Титаник» слегка вздрогнул. Никто не обратил на это внимания, люди смеялись и разговаривали в ярко освещенных салонах. А в это время в пробоину уже хлынула темная океанская вода.

Капитан Смит тотчас приказал передать по беспроволочному телеграфу всем пароходам, находящимся поблизости, что «Титаник» терпит бедствие. Команда отчаянно старалась спасти пароход, но оказалось, что помпы, откачивающие воду, работают плохо, что стенки отсеков слабые и не выдерживают напора воды.