Детство Тины

Правда, планы насчет поездки не поменялись, ведь война была далеко, а «Красная Армия всех сильней…!». На трамвае доехали до железнодорожной станции Землянки, оттуда поездом до безымянного полустанка, потом на попутной бричке до самого Константинополя. Там их встретил дядя Миша – высокий, чернобровый, усищи, как у Буденного на портретах во время первомайской демонстрации. И понеслись прекрасные летние дни полной свободы и счастья. Тина целыми днями носилась по лугам и полям, собирала землянику, купалась в речке. А дома ждали мама и вкусная еда. Тетя Люба, жена дяди Миши, работала на молокозаводе, рядом с домом, и по вечерам в окно было видно, как она возвращалась с работы с кувшином вкуснейших сливок в руках. Тина залпом выпивала полную запотевшую кружку и валилась без сил на кровать. Раздевалась во сне. Таня потом все подсмеивалась, вспоминая, как Тину ставили к стенке, чтобы снять одежду, а она тут же сползала на пол.

Счастливый месяц в деревне быстро пролетел, и Тина вернулась в Город. И не узнала его. На Город опустилось несчастье. Люди на улицах не улыбались. Они собирались в молчаливые группки в городском сквере и хмуро слушали сводки с фронтов, доносящиеся из репродуктора на столбе. Магазины тоже стали неинтересные, в них почти ничего не продавалось. Хлеб стали выдавать по карточкам, но это был уже не прежний душистый каравай с хрустящей верхней корочкой, на который Тина так любила намазывать толстый слой масла, а сверху еще абрикосовым вареньем, а землистый комок без цвета и вкуса, трещавший на зубах. А любимые Тинины плюшки, посыпанные сахаром, вообще исчезли. Тине хотелось все время плакать от того, что прежняя счастливая жизнь уходит куда-то вместе с летом. Ей казалось, что никогда больше не будет, как раньше…

Но наступило первое сентября, и школы, как обычно, распахнули свои двери для новых учеников, в том числе, и для Тины. Война на время отступила, и Тина с упоением ринулась в школьную науку. Проучилась она в первом классе «Б» ровно месяц. Первого октября немцы подошли вплотную к Городу. Объявили срочную мобилизацию мужчин на фронт и эвакуацию для всех остальных жителей. Тининого папу в армию не взяли, потому что у него была «бронь», как у ценного работника – он готовил к эвакуации городское хозяйство. Школу закрыли. Теперь все, кроме папы, сидели целыми днями дома и не знали, чем заняться.

Настоящая война пришла страшно и внезапно. Просто как-то посреди ночи Тинин двор затрясло: началась бомбежка. Сначала все заметались по комнатам, потом мама сообразила:

– Все быстро давайте в подвал! Кто в чем спал, спотыкаясь и толкая друг друга, посыпались в подвал. Грохотало до самого утра, один из разрывов показался особенно страшным. Всех так тряхнуло, будто на школьном батуте подпрыгнули. Канонада стихла только утром. Когда все опомнились от страха и вылезли наверх, то увидели прямо посреди двора глубокую и ужасную черную воронку. Осколком убило дворового пса – симпатягу Тузика, которого Тина и Таня подкрамливали леденцами. А в самом доме повылетали все стекла. Тут уж Тина не выдержала и заплакала. Она сама не знала, от чего. То ли от жалости к Тузику, то ли к разрушенному дому, то ли от ого, что старая уютная жизнь окончательно закончилась.

Окна папа кое-как заделал слюдой, холод ушел, но зато в Тинином сердце прочно поселился страх. Ей все чудились взрывы и выстрелы. От этого стала постоянно болеть голова. Тина решилась сказать об этом маме. Та заволновалась и стала отпаивать Тину каждый день чаем из брусники и зверобоя. Тане тоже за компанию наливали кружку.

Папа, наконец, погрузил на поезд все имущество, которое ему поручили вывезти из Города, и дал команду маме и девочкам собираться. А двадцатого октября в Город вошли немцы. Во время уроков кто-то вбежал в класс и закричал, что по улице идут немцы. Все высыпали в школьный двор. Вдоль школы шла трасса на Ростов. По ней и двигалась колонна немецких солдат, хмурых и запыленных. Немцы молча смотрели на людей, стоявших вдоль дороги, люди – на немцев. Немцы прошли lдальше. Через несколько недель по этой же трассе, но в обратную сторону, гнали наших военнопленных. Учителя и ученики опять выбежали на дорогу и пытались давать солдатам еду, а охранники отгоняли и кричали.

Вскоре к Тине в дом наведались немцы, вероятно, искавшие жилье для постоя. Тина и Таня от страха залезли под кровать. Из своего убежища они наблюдали, как две пары грязных сапог потоптались по маминым цветным половикам, протопали на кухню, а оттуда на веранду, потом вернулись и направились к входной двери. Видимо слюдяные окна и низкие потолки немцам не приглянулись, так как никто больше не появлялся. Однако, неизвестность и страх с того дня прочно поселились в доме.