А у печерi анi золота, анi серебра, анi камiння дорогого. Гола, сiра це печера та й бiльш нiчого. Холодно там, жостко, хруско там прихилити голову.
Вечiр наступав тихий та рожевий. I усе порожевiло: кременистi шпилi, грюкучий Днiпро унизу, далекiї темнiї гаї на верховинах гiрних i прудко пролинувшая пташка понад Днiпром. Лiсова берiзка легесенько звiдкись запахла, i очi не знаходили округи, де було їй тут зрости, нiжнiй квiточцi на дикому каменi.
Середнiй брат, що, здавалося, спав, разом пiднiс голову й промовив: "Чи не пора?"
Усi оглянулися, i два голоси йому одказали:
- Ще не пора! Ще рано!
Середнiй брат змовк i знов одвернувся до стiнки, знов наче заснув.
Рожевий вечiр розгорявсь та розгорявсь пломенистiй, - потiм почав темнiти та темнiти; мiсяць вирiзувався з-за гори верха, й заблискотiли зорi на небi.
- Пора, - каже старший брат i устає.
В один мет усi вони були на ходi: печера спустiла. Прудко, швидко пробираючися по шпилях, по скалах, брати зникли за ними.
Їдуть козак з козачкою додому. О, весела, весела дорiженька! Де глянути-усе цвiте й пахне, про що здумати - усе любо, та мило, та ясно!..
Як тепер усе добре: i згадувать колишнi напастi й лихо, i забiгти мислонькою уперед, у пришлiсть одрадiсну! Розмовляли вони про те, як житимуть укупi, як господарюватимуть разом.
- Будемо жити самi двойко, - каже козачка, - адже ж у нас нiкого нема!
I двi пароньки найщасливших очей iзглянулися iз собою. Коли разом щось болем кольнуло наче у серце козачку - вона змiнилася на лицi й промовила:
- А де мої брати тепер? Де брати? Чи живенькi?.. Та сльози й побiгли по її щасливому личеньку. Тепер було вже до кого пригорнутися, до кого голiвкою припасти. I, наплакавшися ревними сльозами, козачка пiднесла голiвку i знов промовила:
- Нiколи ще я їх так добре не оплакала, як тепер-то їх бог милує, Михайло коханий, га? спитала вона й дожидала козакового одвiту. - Як їх бог милує.
Почалася в їх тодi мова про братiв, i усякi здання. помисли й надiї усякi певнi уявилися… I в пришлостi палкая козачка поладила й погодила усе так, як бажалося її душеньцi, як жадалося її сердечку. А козак на все согласнии
У гаю вони невважливе їхали шляхом, не дивлячись округи, поки аж їх не повразило, що десь поблизу шумить млинове колесо, оглянулися вони й зобачили темнi гаї з усiх бокiв, сонечко, що за їх заходило, i управо якийсь хуторець.
- Та ми се з шляху зблудилися, Галю! - каже козак всмiхаючись. - От тобi маєш! Дивись пiсля того в яснiї оченята так i дорогу прогледiш!…
Яснiї оченята одказали йому таким поглядом, що вiн знову забув про дорогу.
- А он дорога попереду, каже Галя, показуючи вперед.
Упередi лежав шлях узенький, мало їжджений, такий самий, на який вони з'їхали, попали, самi не знали коли й як.
- Шлях є та кудою вiн проводить? - каже козак. - Треба пiд'їхати до хуторця й поспитатись.
I козак, вiдрiкаючись наперед дивитися в яснiї оченята, звернув волiв до хуторця.
Се був маленький вбогенький хуторець. Усюди, де тiльки можна по землi, зарiс вiн червоним маком пломенистим; мак поспiль вкрив городи коло кожнiсiнької хатки снопчиками та жмутками рiс при дорозi; то забиравсь на дашок одною квiткою пишною, то цiлою сiмейкою то наче габою внизував округи дашок, перериваючись Де-не-де як порване коралове намисто, i здалека вбогенький хуторець виявлявсь, неначе палав у неспалимому огнi
- О, який мак! - покрикнула Галя. - Що ж за пишнiї маки! Я собi насiю такого!
Пiд'їхавши до першої хуторянської хатки скраю, вони стрiли молодицю з дитиною на руках i поспитали, де шлях у Глибове.
- Не знаю, такого села нема. - одказала молодиця.
- А якi ж коло вас села? - спитався козак.
- Хрумово, Iваньково, Кривушино…
- А далеко Кривушино?
- О, далеченько. Лiчать чоловiки бiльш як сорок верствiв.
- А як туди проїхати?
- Та от цим шляшком. Перш ви приїдете у Хрумово, потiм… Та тiльки що сей шлях тепереньки небезпечний.
- Чому?
- Та чутно - розбивають тепер i рiжуть. Чутно, недавненько багатий козак вбитий у яру… Ну-ну! Ну ж бо! - спиняла вона дитину, що тягнулася до волiв, - ну-бо! не пустуй, не пустуй, бо занесу зараз у яр, вкину до розбiйникiв…
Та дитина, мабуть, була смiлого, одважного, козацького роду, - вона, тiльки почувши сеє, засмiялася i вхопила вола за роги.