Отже вiдчинилася хатка - i старший брат уступив. Господи свiте! Який вигук [вони зняли], побачивши його! Як же до його кинулися! Як же за його вхопилися! Як же не знали, що казати й про що спитати! Прудкi несподiванi радощi такеньки усiх обхопили, що у головi закрутилося, у очах усе округи заходило й затанцювало - усi обступили, ухопили старшого брата i бiльш чули, що вiн тутоньки, нiж його на вiчi бачили, то й не вжахнуло нiкого їх ураз, що старший брат смер'тно блiдий, що волосся в його попутане та попатлане, що комiр у сорочцi подраний, наче хто ухватив силомiць i порвав, що обличчя у старшого брата якесь iскажене i що вiн не промовить слова, обiймаючись з ними усiма - тiльки важко дихає. I Галя перша покрикнула:
- О, який же став ти бiлий! А який же став ти наймит! Такий самий, як колись, я бачила, по дорозi за хазяйськими волами йшов, такий самiсiнький!
I Галя своїми живенькими оченятками у їх питалася: чи її правда?
Правда, правда! Зробивсь старший брат бiлий як крейда i справжнiй наймит… Та чого ж се комiр розiрваний, чого ж се волосся поклоччене? Чого ж се обличчя так показилося? Чому се дихає вiн тяжко та важко так?
Прудкi радощi прудко десь подiлися, усi очi впилися у старшого брата, усi дивилися на його пильно й неспокiйно i тепер вже бачили його добре.
- Сiдай, сiдай, братику, сiдай, любий! Ти втомився, коханий - щебетала Галя, прихиляючи тихесенько старшого брата за руку, а благi оченята у тривозi перепитували усiх, що таке не гаразд або що таке зробити? як запобiгти?
Старший брат сiв на лавцi, а усi iншi у рядочок коло його. Галя коло його стала та, дивлячись та турбуючись i забула, яково тим босим малим нiжкам холодненько стояти.
Старший брат усе-таки мовчав i дививсь у землю. А середнiй брат його поспитав:
- Як се ти до нас прийшов, брате?
- Хазяїн мене прогнав, - одказав старший брат.
Довгенько нiхто нiчого не промовляв. Галя сховала личенько до старшого брата у колiна.
- Вiн тебе бив, мабуть? - поспитав знов середнiй.
- Вiн мене давно бив, з першого дня, - одказав старший. Чому ж ти не втiк вiд його, чому його зараз-таки не кинув, брате? - з опалом та прудко промовив самий менший.
- Було б тобi втекти, - ледве чутно щебетала Галя, не зкiмаючи голiвки з братових колiн. Було б тобi до нас зараз прибiгти. Любий, любенький, любесечкии братику.
- Я хотiв ще перетерпiти, хотiв ще служити, - одказав старший.
Такого такого були прибиралися, як зобачаться, розказати старшому братовi про те, як вони усi теж пiдуть у наймити, служити та заробляти, про те, якi в їх тут були холоди та морози i як середнiй брат трохи пожару не запалив, узявшися в печi розпалювати, та, не слухаючи Галю, наклавшi повну нiч дров, i про те, яка Галя господиня вже стала й як варила їм сама картоплю, i про те, як Галя одного разу перелякалась навiки, признавши стару грушу коло хатки за каву… Такого, такого хотiли розпитатися в його, як вiн щодня жив, що бачив i що чув там. У мiстi де такеньки людно й гучно завсiди… Та теперки не приходило нiкому на думку анi розказувати, анi розпитуватисидiли усi мовчки та тихо, i усi дивились, як старший брат, у землю. Галя не раз, не двiчi пiдносила голiвочку з братових колiн, не двiчi, не тричi i ручечки угору простягала, поки не опинилась у його сама на колiнах, не обняла його за шию та не притулилася личеньком до його плеча. Тодi й Галя втихла, тiльки часочком тихенько мiцнiш пригортали до себе старшого брата нiжнiї рученятка.
Так вони сидячи дiждалися неньки.
Ненька злякалася, зобачивши старшого сина, вхопила його й, цiлуючи, притягнула до вiконця й у жаху оглядала його i в жаху питала:
- Що таке сталося? Що тобi, дитино моя? Що? Коли? Як?
- Мене хазяїн вигнав, мамо, - одказав старший син. Бiльш вона не питала вже нiчого, тiльки подивилась на його довше та мiцнiш його обняла та заплакала.
- Не плач, мамо, - каже старший син. - Як знайдеться хазяїн де, вишукається яка служба, я знов служити пiду.
- Ох, дитино моя! Дитино моя! - промовила мати, неначе серце в неї розривали.