Дева, Дракон и другие диковинки

Но на середине площадки жеребец споткнулся уже по-настоящему. В первом ряду, на шатком ярмарочном стуле сидела молодая женщина поразительной красоты. Ее черные волосы закручивались в тугие кольца, глаза блестели влажно и призывно. Легкая золотистая ткань, из которой было сделано ее одеяние, просвечивала так, что даже в полумраке аукционного зала все изгибы ее соблазнительного тела были отчетливо видны. В вонючем, пропахшем потом и шкурами зале витал явственный аромат фиалок.

По обе стороны от красавицы сидели здоровенные угрюмые парни. Остальные участники торгов, как правильно предположил жеребец, в основном, разбойники и земледелы, держались от женщины на почтительном расстоянии. То ли из восхищения перед ее редкостной красотой, то ли из уважения к громадным ножам ее спутников.

Жеребец встрепенулся. Вот хозяйка так хозяйка. Такая женщина знает толк в прекрасном. Такая в поле не погонит, пахать не заставит, в грязной конюшне держать не станет. Жеребец представил, каково ходить в седле под эдакой красавицей, и тихонько заржал. Мышцы заходили под атласной кожей, кровь вскипела в жилах. Рядом с такой женщиной даже жеребцу хорошо будет.

Но красавица, похоже, думала иначе. Она без интереса наблюдала за его грациозными выкрутасами и вступать в торги не спешила.

И только когда жеребец уже потерял надежду и приготовился к тому, что толстый ахартский торговец украсит им свою упряжку, красавица как бы нехотя подняла ручку и показала два пальчика.

Жеребец сразу воспрянул духом. По залу пронесся шепоток, восхищенный, должно быть. Отдать две меры золота за коня на концегодичной гентурийской ярмарке никто из присутствующих не смог бы. Столько денег здесь никто в глаза не видел, и жеребец в том числе. От восторга и предвкушения у него зачесалась коленная чашечка на правой передней ноге. Свершилось! Жаль только, что этот гад-чернокнижник станет богаче на целых два мешка золотых. Но счастье переполняло жеребца, и он решил не мелочиться. В конце концов, ему самому от золота уже никакого проку. Хоть десять мер дай.

В конюшню жеребец вернулся совсем другим конем. Едва ли не пританцовывал от нетерпения, представляя дворец, где его разместит новая хозяйка. Когда за тебя столько платят, то и ухаживать будут по высшему разряду.

Конюх завел жеребца в стойло и сказал:

– Скоро тебя заберут. – Он на удивление нежно потрепал жеребца по холке. – Бедняга. Такой красавчик.

Тон конюха жеребцу не понравился, но что возьмешь с простолюдина?

В соседнее стойло привели сентихветскую кобылу – всех остальных забрали новые хозяева прямо в зале. Когда конюх вышел, она положила голову на перегородку и проржала:

– Такой молодой, такой красивый. И так не повезло.

Жеребец не знал, что поразило его сильнее. То, что он понимает кобылу, или сострадание в ее голосе. Ей ли его жалеть? Ее новый хозяин – грубый земледел, его – изысканная красотка, так что насчет сострадания следовало прояснить. Но пока жеребец размышлял, поймет ли кобыла человеческую речь и, если не поймет, получится ли у него ясно проржать свой вопрос, за кобылой пришли.

Расстроиться жеребец не успел, потому что едва кобылий хвост скрылся в дверях, как на том же месте мелькнуло золотистое полупрозрачное одеяние. В конюшне запахло фиалками. Тонкая ручка ухватила жеребца за гриву, и сердце его остановилось…

Красавица из аукционного зала (или пора уже называть ее хозяйкой) притянула голову жеребца к своему неотразимому личику так близко, что он на миг решил, что за этим последует поцелуй. Жеребец слегка испугался. Лицо было прекрасно, но как целовать человека, если ты лошадь, он не представлял.

Но уже в следующую секунду жеребец испугался гораздо сильнее, потому что прелестное личико вдруг исказилось плотоядным оскалом. Красотка обнажила острые хищные зубы. Прищелкнула языком. Впилась ногтями в холку жеребца.

– Как мне с тобой повезло, мой сладкий. Я и не думала такую красоту встретить в этой дыре.

Из ее полуоткрытого рта пахнуло чем-то зловонным, и жеребец в панике забил копытом.

– За такого и двух мешков не жалко. Жду не дождусь, когда мы с тобой останемся дома. Девочки будут в восторге. Мы тебя даже готовить не будем. Съедим живьем.

– То есть как съедите? – жеребец то ли проржал, то ли проговорил в ужасе. – По-настоящему?

Видимо, все-таки проговорил, потому что красотка захлопнула рот и отпрянула.

– Ты говоришь?

– Говорю, – признался жеребец. – Не надо меня есть.

Красотка с воплем бросилась вон из конюшни. Жеребец обмяк и бухнулся на передние колени. Он и не собирался говорить с людьми по-человечески. Еще не хватало, чтобы кто-нибудь узнал о его позоре. Но если это спасет его от страшной участи, он готов болтать сутками напролет, не прерываясь на сон и еду.

Однако столь крайние меры не понадобились. Не отходя далеко от конюшни, красотка дешево сплавила жеребца торговцу лошадьми. Торговец долго хвастался удачной сделкой: он выручил за жеребца три меры золота у Короля Трех Королевств, выбиравшего достойного коня для сына своего, принца Астургласа.

5. «Фишка»