Девальвация человечности

Размышляя над этим, он снова ощущал все то, что беззвучно представлял в своей голове. И жар, вспыхнувший в сердце, не покидал его. Он докурил сигарету и пошел бродить по окрестностям отеля. Все в нем, жаждало двигательной активности. Прошел еще час, морось перешла в стадию ливневого дождя. Встревоженная Ия выбежала на крылечко, чтобы позвать Демьяна. Он услышал ее голос еще раз. Один писатель сказал «голос — это половина любви», и он абсолютно, прав. Подойдя к ней, Демьян заглянул в широко раскрытые глаза цвета морской бездны. Ветер нещадно путал ее длинные волосы, оставляя капли дождя на блузке.

— Демьян, где вы так долго ходите, уже ливень начался, а вас все нет. Мы испугались, как бы с вами ничего не случилось. Все хорошо? — с заботой спросила она. — Вид, у вас какой— то взволнованный что ли.

— А вы переживали за меня? — он уловил нотки смущения в ее глазах и покрасневших щечках. И не дожидаясь ответа, добавил. — Спасибо за заботу Ия, все хорошо, просто решил немного проветрить себя и заодно свои мысли. Тут так холодно, — он укрыл ее своей курткой. — Пойдемте лучше выпьем чаю.

— «Кажется, теперь я понял, о чем говорил Мирон», — беззвучно говорил его внутренний голос. — Без понятия как это произошло, но она забрала мое сердце.

Глава 12 Яблочный штрудель

[Дом это не место, дом это люди]

Вечерний ужин, замечательная возможность узнать людей, с которыми живешь под одной крышей. Мария приготовила любимое блюдо Мирона, овощное рагу с цыпленком под горчично-сливочным соусом и позвала всех жителей отеля к столу. Мирон расположился около Мари, так чтобы иметь возможность изредка поглядывать на камин, данное действие можно было бы считать навязчивым, не будь оно просто мерой предосторожности в виду старости этого хранителя домашнего тепла. Игнат сел рядом с Ией, так что оба они оказались напротив Демьяна. Смущение, одолевавшее его последние несколько часов, он скрывал ловко, но не без труда.

— Родная, ты что-то добавила в соус? Вкус явно отличается от обычного, но мне нравится. Определенно нравится. Что это?

— А ты угадай, — с заигрывающей лукавостью ответила ему жена.

Излюбленная игра поваров, проникла и в эти маленькие, уютные стены. Мирон никогда не угадывал, что именно Мария изменила в рецепте, но всегда очень кропотливо старался это сделать, что определенно забавляло и создавало положительные эмоции у наблюдающих. Демьян же был так взволнован, что боялся и посмотреть в сторону Ии под страхом выдать свои чувства. Чувства, которые и для него были столь сильной неожиданностью.

— Вам нравится ужин? — поинтересовалась у него Мария.

— «И как это она так ловко делает? стоит мне окунуться в размышления, как она выдергивает меня из них, словно раздражительная мелодия будильника заставляющая покинуть сладостный сон», — подумал он про себя, но беззлобно. — Простите что? Я задумался.

— Ужин. Вам нравится?

— Приготовленное блюда — это язык повара. Ваш язык отражает любовь и заботу. Мне очень нравится.

— Надо же, как ловко вы это сказали, — умиленно удивилась Ия, и очевидно так же ощущая взаимное напряжение из-за недосказанности, быстро отвела глаза.

Мария улыбнулась, восприняв этот комплимент как высшую форму похвалы.

— А над чем таким вы задумались, поинтересовался Игнат? — он сказал это так, словно его обокрали, и намереваясь обличить вора старался пристальным взглядом смутить и без того смущенного Демьяна. — Если конечно это не секрет, — добавил он, чтобы немного исправить положение.

— Ну, как бы сказать, — растерянно начал говорить Демьян, и задумчиво прикусив губу, остановил свою речь. — «О чем я мог думать кроме как об Ии? не скажу же я ее брату, хм, ну, вы понимаете, с недавних пор ваша сестра занимает все мои мысли. И это волнует меня, я ощущаю себя неприспособленной к морскому плаванью, жалкой лодочкой, что кидает из стороны в сторону внезапно обрушившейся сильный шторм. Эти мысли сводят с ума, если говорить откровенно, просто обескураживают, еще что-нибудь желаете узнать о моих мыслях? Да уж, тут в меня точно, либо что-то полетит, либо полечу я с лестницы отеля. Так себе перспективка. Стоп. Остановись. О чем я бы мог думать, кроме как о ней?»

— Что тебя тревожит? — разбавил бурный, никому не слышный, монолог, развязавшийся в сознании Демьяна, Мирон.

Надо было что-то сказать. Дальше молчать нельзя. Переживая глубокое волнение, он ухватился за давнее воспоминание.

— В последние дни моей службе в ВВС Фолмрака, я услышал разговор, о том, что здесь, в Фестраде есть возможность уехать из страны через залив Атль. На самом деле по этой-то причине я здесь и оказался. Вам известно хоть что-то об этом?

— Слухи ходят разные, про это я слышу впервые, — произнес холодным тоном Игнат, лениво прокручивающий вилку.

— И да, и нет, ну не совсем. В общем, есть один мужик, бывший моряк, он живет на самом берегу залива. Сам он никого не перевозит через залив, но поговаривают, что снабжает необходимым, чтобы уплыть, — угрюмо произнес Мирон.