Девальвация человечности

Через узкий проход, скрывающийся за шкафом, они по очереди зашли в небольшую комнату. Она была без окон, электрический свет замещали восковые свечи. Для маленькой комнатки, в ней расположилось достаточно много женщин, Ия была двадцатой. Затем раздался громогласный голос, приковавший к себе внимание всех присутствующих.

— Добро пожаловать дамы, меня зовут Фрея Лофн и я занимаюсь тайной регистрацией браков. Вы все не понаслышке знаете, что нынешняя власть под эгидой своих лозунгов и призывов отравила эту страну. Нельзя требовать от человека невозможного. В иерархической пирамиде потребностей Маслоу, потребность в любви занимает 3-ий уровень из пяти. Создатель этой теории, полагал, что удовлетворение более высоких потребностей, возможно только после удовлетворения потребностей более низкого порядка, в еде и защищенности, например. Абрахам Маслоу утверждал, что все потребности врожденные, — постепенно ее голос заметно усиливался. — Зачем же тогда подавлять то, что заложено самой природой, спросите вы? Это же абсурд. Как же так получилось, что все мы, оказались в этой жалкой комнатушке без любимых мужчин, чтобы хоть как-то быть связанными с ними, хотя бы документально? Нет, нас не тащат насильно под венец, но обрекают на жизнь без детей, потому как дети, рожденные вне брака, в любви, подлежат ликвидации, ах это вычурное слово скрывающее убийство, вы все это знаете, содрогаясь, парировала она. Мы женщины, материнский инстинкт у нас в крови, власть же обрекает нас на несчастливый брак с нелюбимыми людьми, чтобы мы рожали детей не для себя, а для страны, повышали демографию и помогали создавать нацию, у которой в крови будет не любовь и счастье, а сожаление и злоба. За что? Спросите вы, почему так?! А потому, как высшая потребность в пирамиде, это потребность в самоактуализации. Сможет ли духовно страдающий человек развиваться и чего-то достигать? Сможет ли он выделяться? Сможет ли он осознанно выбирать, не боясь высказаться? Я спрашиваю Вас.

— Нет, — послышался тихий голос из комнаты.

— Так считает только один человек?

— Нет, — послышалось уже чуть больше голосов.

— Власть пытается усреднить нас, вышибить естественную чувственность. Я Фремя Лофн и я не боюсь. А теперь прошу, подготовьте паспорта, пожалуйста, и подходите по очереди.

Фрея была также красноречива как Гофман, вот только идеи у нее были диаметрально противоположные. Она была невысокого роста с короткими каштановыми волосами, этот человек обладал сильной энергетикой — дар оратора. Она говорила так, словно являлась преподавателем, в то время как слушателям отводилась роль покорных студентов. Фрея старалась зародить дух борьбы среди женщин, ведь и пламя начинается с одной искры. Когда настало время ожидания, Ия стала оглядываться по сторонам. Речь ей понравилась и воодушевила, но странное чувство разочарования разрасталось внутри и начинало довлеть заставляя испытывать состояние эмоционального дискомфорта. Перед ней были грустные женщины в серых и черных одеяниях, с синяками под глазами и лишенными всякого блеска влюбленности взорами. Никакого счастья в глазах. Еще бы.

— Мария, — шепнула она тихо. — Я передумала.

— Что? Но мы ведь уже здесь.

— Я… — глаза ее вдруг стали стеклянными, зрачки расширились, это был страх. — Я не хочу так, — продолжила она. — Я не хочу регистрировать брак без Демьяна, я хочу услышать «да» из его уст.

— Ты уверенна?

— Да, черт возьми! Нам следует срочно уйти.

Такой Мария видела ее впервые, паника охватила ее сердце, она стала идти, куда не глядя, попутно сшибая стоящих на ее пути невзрачных женщин.

— Постой!

— Мария я не могу, это не правильно, зачем мы пришли сюда. Черт, да где это видано, что за безумие здесь происходит, выходить замуж без жениха, блин, я же могла просто украсть паспорт, как они это проверят, а?

— Ия люди жаждущие счастья, женщины, что были вынуждены прийти сюда по той же причине, что и ты раздавлены, посмотри на них, им не нужна чужая любовь, они пришли получить свою, так что, думаю, воровство точно не входит в их планы. Полагаю, у них, она с восхищением посмотрела на Фрею и ее помощниц, есть какой-нибудь, хоть малейший контроль над этим. Так, так, мы сейчас не об этом. Прошу, успокойся, — она отвела Ию в сторону книжных стеллажей, затем нежно обвила ее ладони своими. — Так, теперь посмотри мне в глаза, скажи, что ты чувствуешь?

— Что?

— Ты пришла сюда с четким намерением заключить брак без жениха, приняла решение. А теперь аннулировала его. Так что ты чувствуешь?

— Я в замешательстве, — глаза ее были готовы наполниться слезами. — Я думаю, что это не правильно. Не должно так быть.

— Ия, это мысли. Я здесь, с тобой. Что ты чувствуешь?

— Я чувствую дрожь в теле, меня как будто подташнивает.

— Хорошо, что еще?

— Я чувствую вину перед Демьяном, за то, что не послушала его, стоило остаться и не тратить твое и свое время, — постепенно голос ее выравнивался.

По мере того, как Ия погружалась в мир своих чувственных ощущений, страх пропадал, и сердцебиение приходило в норму.