Девальвация человечности

— Ну, если считать только тех, кто в Фестраде, то большая часть жителей, не считая тысячи копов, что продолжают присягать власти, как-то так, — хмуро ответил Мирон. — А что, есть идеи?

— «Ясный разум», надо вывести от туда людей, надо разрушить само здание, я хочу, чтобы от этого места не осталось ничего, кроме руин, — тоскливо-озлобленный ответил он.

— Тогда нам точно нужна взрывчатка, — с радостным возбуждением сказал Ренат.

— Знаешь, на этот раз, твоё предложение не кажется таким уж глупым. А что, мы выведем от туда всех людей и взорвем ко всем чертям этот сумасшедший дом.

— Вы серьезно? — спросила Ия встревожившись от одной мысли о разрушении здания. — Да нет, вы не поймите меня не правильно, я и сама этого хочу, но как мы это провернем?

— Ах друзья, последнее время мы то и делаем, что устраиваем восстания и кого-нибудь спасаем, не в первой, — расслабленно сказал Игнат закуривая сигарету и явно изменившись после последних событий, уже не так сильно переживая за свою жизнь. — Когда начнём?

— Когда соберём больше людей, попасть туда, как в прошлый раз не выйдет, уверен, они усилили охрану, — задумчиво развивал мысль Демьян.

— Тогда мы возьмём его штурмом, — прошептал Мирон. — У нас теперь много людей, есть оружие и силы, прорвемся!

— Слушайте, — раздался удивительно спокойный голос. — Простите, что влезаю в ваше бурное обсуждение, но я был там, и понимаю, почему ты хочешь уничтожить это место, — произнёс умудрено Клим, доверительно взирая на Демьяна. — Но мы не победим, разрушив одно здание, корень зла не в нем, а в людях что там, в Гофман, что, по-прежнему у власти, вот с чем нужно бороться.

— И что ты предлагаешь? Грохнуть эту суку? — встрепенулся Ренат, и чуть не уронив изящную вазу, что стояла подле него, успел ухватить ее кистью левой руки. — Да я ловкач, — засмеялся он и решил, присесть обратно, что бы ничего больше не обронить в моменты своей, чересчур пылкой возбужденности.

Все оглянулись на него, и повисло молчание. В глубине души каждый понимал, что невозможно окончательно победить до тех пор, пока жива эта женщина. Но гуманность взяла верх над жаждой отмщения.

— Мы не убийцы, — разбив молчание, сказал Демьян. — Она не должна так легко отделаться после всего что натворила, но не нам быть судьями, пускай народ сам решает ее судьбу, осталось только понять, как взять в плен ту, что под охраной 24 часа.

— Ходят слухи, что Гофман страдает паранойей и никому не доверяет, она меняет охранников чаще, чем я меняю трусы, — засмеялся Ренат.

— И как часто ты меняешь трусы? — поинтересовавшись, расплылась в смехе Мария.

— Ой, да ладно вам, это же шутка, ну чтобы знаете разбавить наш удрученный диалог, короче неважно, раз в месяц она полностью меняет охрану, попасть туда трудно, но шанс есть.

— И кого же мы подошлём к ней умники?

— Меня, — раздался утвердительный голос Мирона из-за угла.

— Ты что с ума сошёл? Я не позволю! — вскрикнула ошарашенная Мария.

— Родная, а кого ещё? Демьяна она знает в лицо, а все остальные полезны здесь, я могу попытаться завоевать ее доверие и похитить.

— Ну друг, это самоубийственный и чертовски героичный поступок, но один ты не пойдёшь, — начал Клим. — Тебе нужен помощник, я пойду с тобой.

— Значит, на том и решили, — не привыкший отказываться от необходимой помощи, согласился Мирон.

— Они обменялись дружеским рукопожатием.

Пока до остальных только доходило то, что только что произошло, подождав пару тройку минут, Мирон молчаливо вышел из комнаты. За ним покорно последовали и остальные, почти все, кроме двоих. Демьян и Ия, остались в гостиной. Из камина раздавался треск древесины, приятно согревающий своим звуком сердца, словно укутывая их в теплое одеяло под свежими просторами морозной ночи.

— Не нравится мне все это, — тоскливо произнесла Ия. — Знаешь, не захотев, я тогда пойти в ЗАГС, нас бы не схватили, я постоянно прокручиваю те дни в голове и кажется, что чувство вины сжирает меня медленно, знаю, что не могу сказать тебе ничего кроме, разве что, прости, но это прости, уж поверь громче грома.

— Родная, я ни разу не винил тебя за те события, так случилось потому что я влюбился в тебя и захотел жениться, думал ли я тогда что нас схватят? Конечно же нет, я думал что если за любовь схватят меня, так тому и быть, я справлюсь, но видя тебя там, в «Ясном разуме», такую напуганную, мое сердце разрывалось и единственный кто в этом был виноват это я. И видит бог, до конца дней своих я не перестану винить себя за это. Мое самое большое счастье, причинило тебе столько боли. Именно это и вселяет страх. Именно это не даёт мне уснуть по ночам и именно поэтому я готов взорвать то место, потому что мне кажется, что когда оно рухнет, рухнет и темница что появилась в моей голове, ровно в тот день, когда мы туда попали.