Читаем Девчата. Полное собрание сочинений полностью

Острее, чем в предыдущие годы, ощущалась нехватка специалистов – механиков, гидротехников. Многие институты готовили инженеров для лесной промышленности, но за все послевоенные годы в трест к Саврагину прислали лишь двух человек. Утешая себя, управляющий рассуждал так: сплавных предприятий в стране много, и до его треста еще просто-напросто не дошла очередь. Но, бывая изредка по делам службы в министерстве, Саврагин начинал думать, что причина тут совсем другая.

В обширных комнатах министерства было тесным-тесно от множества столов, все шкафы были битком набиты бумагами в папках, скоросшивателях, а то и без всякой упаковки – «молью», как привычно определил Саврагин. Десятки молодых цветущих сотрудников бесшумно орудовали логарифмическими линейками, старательно крутили ручки трескучих арифмометров, самозабвенно щелкали на счетах и, по-мышиному вкрадчиво шурша бумагой, корпели над подекадными, ежемесячными и квартальными сводками, которые по почте и телеграфу поступали сюда со всех концов страны. Саврагин наглядно убедился, что бумажный конвейер работает исправно и продукция его главного инженера не теряется в дороге, а благополучно достигает своего назначения.

Если заходил разговор о насущных нуждах саврагинского треста, бойкие сотрудники мимоходом давали дельные советы, как лучше организовать производство и наладить работу механизмов. Советы эти со всей очевидностью доказывали, что сотрудники когда-то небезуспешно учились в институтах, и Саврагину становилось жаль этих горемычных сплавщиков, которые сплавляют одни лишь бумаги. Было непонятно, за какие провинности заточили этих молодых инженеров водного транспорта в канцелярские казематы, где они и воду-то могли видеть лишь дождевой каплей на оконном стекле да разве еще на донышке бюрократического графина – этого неизменного спутника всех собраний и совещаний…

В разгар навигации Саврагин совсем перебрался жить на «Чайку». Рулевой Костя на чугунной печурке готовил ему обеды, руководствуясь самоучителем для молодых хозяек – потрепанной поварской книгой издания 1896 года – и своей врожденной страстью к рискованным гастрономическим экспериментам. Но хотя кушанья у него каждый раз назывались по-разному, все они были на один лад и пахли почему-то рыбой.

Пока управляющий проверял работу запани, Костя со скучающим видом печатал следы на прибрежном песке, ослепительно вспыхивая на поворотах косыми металлическими застежками своей курточки. С сортировочной сетки на саврагинского рулевого глазели восхищенные девчата. Сменные мастера на чем свет стоит ругали щеголя, и совсем не из-за ревности или ущемленного мужского самолюбия, как думал самонадеянный Костя, а просто потому, что на сортировке древесины во время павлиньих Костиных расхаживаний сильно возрастал процент брака. Когда ругань надоедала рулевому, он скрывался в тесном кубрике на носу «Чайки», ложился, не снимая обуви, на койку и листал поварской самоучитель, выискивая, чем бы еще порадовать Саврагина. Поздно вечером, встречая усталого управляющего, Костя озабоченно говорил:

– Где бы нам, Александр Степаныч, достать прованского масла: я бы вам королевский майонез изготовил!

Саврагин досадливо отмахивался от Кости, садился за стол и с опаской принимался за остывший «страсбургский паштет», сильно смахивающий на обыкновенную пшенную запеканку, только без ее положительных вкусовых качеств.

Когда в тресте на массивном письменном столе управляющего накапливалось для подписи много неотложных бумаг, наступал черед действовать секретарше Симе.

Сима набивала ученический портфелик бумагами, облачалась в легонький ядовито-розовый дождевик с капюшоном, прятала разноцветные веселые глаза за шоферскими очками и отправлялась на полуглиссере разыскивать Александра Степановича. Рулевой полуглиссера, чтобы внушить Симе почтение к своей профессии, развивал предельную скорость. В снежно-белой пене, подпрыгивая на волнах, полуглиссер мчал Симу по реке, готовый, казалось, каждую секунду взлететь на воздух. Затаив дыхание, ярко-розовая Сима прижимала куцый портфелик к сладко замирающему сердцу. Главный диспетчер треста, слывший циником, говорил Симе, что в это время она похожа на Афродиту. Сима плохо разбиралась в мифологии и на всякий случай краснела.

Иногда рядом с Симой на полуглиссере сидел сумрачный, плохо выбритый главбух. И тогда все сплавщики знали, что на текущий счет в банке поступил перевод, главбух едет к Саврагину распределять деньги между сплавными конторами, и бригадиры, третий месяц не получавшие премиальных, приободрялись.

Перейти на страницу:

Похожие книги

О, юность моя!
О, юность моя!

Поэт Илья Сельвинский впервые выступает с крупным автобиографическим произведением. «О, юность моя!» — роман во многом автобиографический, речь в нем идет о событиях, относящихся к первым годам советской власти на юге России.Центральный герой романа — человек со сложным душевным миром, еще не вполне четко представляющий себе свое будущее и будущее своей страны. Его характер только еще складывается, формируется, причем в обстановке далеко не легкой и не простой. Но он — не один. Его окружает молодежь тех лет — молодежь маленького южного городка, бурлящего противоречиями, характерными для тех исторически сложных дней.Роман И. Сельвинского эмоционален, написан рукой настоящего художника, язык его поэтичен и ярок.

Илья Львович Сельвинский

Проза / Историческая проза / Советская классическая проза
Зелёная долина
Зелёная долина

Героиню отправляют в командировку в соседний мир. На каких-то четыре месяца. До новогодних праздников. "Кого усмирять будешь?" - спрашивает её сынуля. Вот так внезапно и узнаёт героиня, что она - "железная леди". И только она сама знает что это - маска, скрывающая её истинную сущность. Но справится ли она с отставным магом? А с бывшей любовницей шефа? А с сироткой подопечной, которая отнюдь не зайка? Да ладно бы только своя судьба, но уже и судьба детей становится связанной с магическим миром. Старший заканчивает магическую академию и женится на ведьме, среднего судьба связывает брачным договором с пяти лет с орками, а младшая собралась к драконам! Что за жизнь?! Когда-нибудь покой будет или нет?!Теперь вся история из трёх частей завершена и объединена в один том.

Галина Осень , Грант Игнатьевич Матевосян

Советская классическая проза / Самиздат, сетевая литература