Девяносто девять (СИ)

— Подожди, — она схватила его за руку и повела в сторону. Дошла до хозблока и заставила сесть на землю в тени палатки. Пригладила его растрепавшиеся волосы. — Не делай глупостей, ладно? Если бы она была мертва, земляне уже давно сравняли бы наш лагерь с землей. Какой смысл им здесь стоять?

Она сидела перед ним на коленях, гладила по голове и старалась, очень старалась улыбаться. И только он знал, чего ей на самом деле стоила эта улыбка.

— Не стоит меня так быстро прощать, — с грустью сказал он. — От этого я чувствую себя еще большим уродом.

Рейвен дернула плечом и повела подбородком, указывая на окружающих их пейзаж.

— Мы в аду, Финн, — объяснила она. — Мы не планировали сюда попасть, но так уж вышло, и я не собираюсь тратить время на пошлое выяснение отношений. В бункере ты помог мне выжить, я влюбилась в тебя, и мы были вместе. А потом… — она закусила губу. — Что ж, бывает и так. Чувства меняются, чувства проходят.

Она была права: чувства и впрямь изменились. Финн не мог вспомнить, когда, и не мог вспомнить, как, но он хорошо помнил ощущение, которое из пьянящего превратилось в спокойное, а из страстного — в теплое. Он любил Рейвен, он до сих пор ее любил, но не так, как она этого заслуживала.

— Знаешь, — сказал он, выдавив улыбку. — Я вчера думал: предложи мне кто-нибудь снова оказаться в бункере… Снова стать заключенным… Даже знай я альтернативу, я бы не принял этого предложения.

Рейвен кивнула.

— И предложи мне кто-то сделать так, чтобы тебя в этом бункере не было, чтобы мы никогда не познакомились… — он запнулся. — От этого я бы отказался тоже.

Она первой потянулась к нему, утыкаясь носом в плечо, а он обеими руками обхватил ее спину. Что бы там ни было, она была и оставалась для него самой близкой, самой родной. И порой он отчаянно жалел, что все свои большие и сильные чувства испытывает не к ней, а к другой.

Если бы все было по-другому, если бы тогда, в бункере, Элайзе не пришлось взять все на себя, возможно, тогда все сложилось бы иначе.

— Финн, — услышал он быстрый шепот и отстранился, глядя в лицо Рейвен. — Посмотри туда.

Он повернул голову и посмотрел. Там, за хозблоком, между огородом и примыкающим к нему колодцем, Октавия перелезала через забор.

И лезла она не внутрь, а наружу.

***

Удар мачете с хрустом раскроил череп мертвеца. Линкольн выдернул его обратно и присев, принялся вытирать клинок о траву. Он был один: остальные дозорные рассредоточились вокруг лагеря большими группами, но здесь, со стороны скал, никто не смог бы проскользнуть незамеченным, и потому вполне хватало одного стражника. Его, Линкольна.

Ему было двадцать семь, когда начался кошмар, уничтоживший цивилизацию. Хороший парень, отличный друг, — так его все называли. Но потом пришел ад, и все изменилось раз и навсегда.

Он осмотрел мачете и убрал его в ножны. Прислушался: обостренный слух уловил бы любое приближение случайных мертвецов, но слышно было только щебетание птиц и шорох травы от налетающего из-за скал ветра.

— Эй, — услышал он и мгновенно вынул мачете снова. — Сегодня я подобралась ближе, верно?

Она улыбалась, глядя на него из-под упавшей на лоб пряди волос. Дернула головой, убирая эту прядь и подмигнула:

— Большой сильный воин застигнут врасплох небесной девчонкой.

Ему нечего было возразить: она очень быстро училась. На его вкус, даже слишком быстро.

— Что мы будем делать сегодня? — спросила, усаживаясь рядом с ним на траве и щурясь от солнца. — Давай уже перейдем к практическим занятиям? Я готова завалить пару трупов!

— Нет.

Она пожала плечами: мол, нет так нет. А он сидел рядом и смотрел на нее: маленькую, хрупкую, но при этом обладающую невероятной силой. Он заметил эту силу сразу, когда впервые увидел ее, протягивающую ему сквозь прутья кусок хлеба.

— Поешьте, — шепнула она тогда, и его пальцы на секунду коснулись ее ладони. — Пока все заняты переговорами, никто не заметит.

Потом она приходила еще несколько раз. Приносила еду, долго сидела перед клеткой, рассматривая его и Лею, иногда задавала вопросы, но не обижалась, когда не получала ответов.

Когда небесный лидер отпустила их, Линкольн не стал уходить далеко. Он понимал, что небесная девушка будет убита, и не хотел этого видеть, но его как магнитом тянуло обратно к лагерю, где были люди, очень похожие на тех, кем когда-то были и они, где была черноволосая девочка с хитрыми глазами и нежными пальцами.

А потом он вызывался дежурить у этой части стены. И несколько часов стоял как изваяние, сложив руки на груди и прислушиваясь к тому, что происходило в лагере. Он ждал и знал, что обязательно дождется.

— Помоги мне слезть, — велела она, впервые показавшись на вершине забора.

Он послушно протянул руки и поймал ее: она не весила практически ничего, но почему-то его тело тут же налилось тяжестью и стало непослушным и как будто чужим.

— Научи меня, — попросила она, и он начал ее учить, с каждым днем все больше изумляясь тому, как быстро она схватывала полученную информацию.