Девяностые

Сергей по-прежнему боролся с желанием оказаться не здесь; он пугался чувства, что все эти ребята, дорогие ему, давно знакомые, до последнего времени интересные и необходимые, стали вдруг надоевшими, скучными. И разговоры их, рассказы, споры, голоса, интонация, излюбленные словечки тоже были теперь скучны, смешны, неприятны. Он пытался подавить в себе это неожиданно возникшее чувство, но чем дольше сидел, чем сильнее желал вернуть себя в их круг, тем неуютней и скучней ему становилось.

Саня Решетов один в пустой кухне, где ночью было так людно и шумно, тянет окурочек, бормочет сам себе что-то беспрерывно-невнятное. Переживает похмелье. Десятки пустых бутылок выстроились на подоконнике, на полу; грязная посуда громоздится в раковине и на столе; окурки, засохшая лапша, опрокинутые стаканы.

– А где все? – спросил Сергей, присаживаясь на лавку; он поспал немного в зале возле серванта и проснулся с желанием выпить, быстро и крепко напиться, но водки не оказалось, в квартире тихо и пусто, и только Решетов покачивается, бормочет, мучается.

Он взглянул на Сергея налитыми кровью глазами, потеребил бороду, будто выталкивая из памяти на язык нужные для ответа слова, наконец проговорил:

– Ушли… искать… – И добавил после долгой, тяжелой паузы: – Вернулся, что ли?..

– За мольбертом приехал, вечером собираюсь обратно.

– Мгу-м… давай-давай…

За окном светило яркое апрельское солнце, день, кажется, обещался быть жаркий; от вчерашних зимних туч не осталось и следа… Сергей решил, немного очухавшись, пойти в художественную школу, где хранились его вещички, по пути заглянуть в «Ремонт холодильников», поговорить с Кудриным. А там на автобус… Но Саня своим нехитрым предложением сломал его планы:

– Давай, что ли, похмельнемся… Есть деньги… Серёг?

И он почему-то обрадовался, что не сделает того, о чем только что думал. Кивнул и поднялся:

– Да, пойду возьму на Торговом пару бутылок.

– О-о, давай-давай! – Саня на секунду ожил и тут же снова погрузился в мучение и ожидание.

Торговый центр гремел музыкой из киосков звукозаписи, пестрел развешенной для глаз покупателей одеждой; вкусно пахло шашлыком, копченой рыбой, сладкой ватой… Несколько лет назад на этом месте был пустырь, но вот наступили рыночные времена, и пустырь преобразился. Сперва торговали на земле, разложив товар на целлофане, тряпках, брезенте, затем появились уродливые самодельные прилавки-кабинки из арматуры, с крышами, покрытыми кусками толи и фанерой, а недавно рынок приобрел действительно почти цивилизованный вид: городская администрация поставила длинные ряды одинаковых ларьков с красочными, броскими вывесками, удобные прилавки. В самом сердце рынка – кафе-стекляшка, где и продавцы, и покупатели могут перекусить, отдохнуть, освежиться фантой или пивком, побеседовать, решить вопросы. Тут же и платный туалет, пункт охраны порядка, контора.

С раннего утра и до ночи происходит купля-продажа. Купить можно всё, от шариковой ручки до автомобиля. Летом и осенью много овощей, ягод со своих огородов (особенно славится Минусинск помидорами, климат здесь очень для них благоприятный), но в основном торгуют привозным – импортной одеждой, кассетами, парфюмерией, бананами; китайцев, как и по всей Сибири, полным-полно, с их необъятными клетчатыми сумками, набитыми одноразовыми носками, дешевой непрочной обувью, кожаными куртками, светящимися в темноте надувными лентами для детей.