«Девианты»

Через неделю в редакции вновь стало многолюдно. Разом вернулись из отпусков Яблонская и Кудряшов. Громко кашляя и помахивая больничным, явился Вопилов. Выписали из больницы и Серову.

– Свет, ужас какой! – тараторила Яблонская, узнав о болезни Серовой. – Как же ты так! И Влад как назло слег. Но Корикова-то… да-а, ей палец в рот не клади. Конечно, газета сделана дилетантски, но чего еще можно ждать от Алины?

– Навряд бы даже мы сделали лучше, если бы работали в том же составе, что и Алина, – отвечала Серова. – По-моему, она заслуживает премии.

– Это за что? За эти перлы? – и Яблонская потрясла небольшим блокнотом. – Вот, мне тут добрые люди выписали, какие жемчужины выловили из отредактированных ею статей… Как тебе это: «О готовящемся высоком визите выдавали лишь свежевыкрашенные заборы и убранные дороги»? Может, мне за это ей еще бюст при жизни поставить? Господи, не успела на работу выйти, а уже нервы ни к черту. Хорошо хоть, на форуме меня склонять перестали, каких-то три сообщения за две недели.

– Да? А я и не в курсе, – сказала Серова, чтобы хоть что-то сказать. – Две недели без компа провела.

– О Светлове слышно что-нибудь? – спросила Яна безразличным тоном.

– Вообще ни слуху, ни духу.

– Как Кузьмин? Не борзел? – продолжила расспросы Яблонская.

– Алинка на него нахвалиться не могла. Помогал ей вовсю, новости мониторил…

– Свет, ну какая же ты все-таки наивная, – с улыбкой посмотрела на нее Яна. – Корикова с Кузьминым давно глазки друг другу строят. Вот Антоша и воспользовался случаем, чтобы подкатить к ней под видом дружеской поддержки. Интересно, сработало?

…Корикова, видимо, еще не потеряла надежду на то, что Яблонская вызовет ее и поблагодарит. Но нет. Прошел час, другой, наступило время обеда, а вожделенной весточки от Яны все не было. Серова исподволь поглядывала на Алину, искренне сочувствуя ей.

Заметно приуныл Кузьмин. До обеда он не проронил ни слова, что при его веселом живом характере случалось редко. Опять свалила из редакции Рыкова, объявив всем, что ей надо срочно делать коррекцию ногтей. Зато Анжелика ходила гоголем, победно посматривая на Корикову.

– Как верно гласит народная мудрость! Знай, сверчок, свой шесток, – ни с того, ни с сего брякнула она.

– К чему это вы, Анжелика Серафимовна? – хмуро спросил Антон. – Берлиозом навеяло?

А сразу же после обеда Яблонская вызвала Серову к себе в кабинет.

– Свет, опять. Опять все началось, – на Яне лица не было. – Словно этот Кэп Грэй меня специально из отпуска дожидался, чтобы снова помоями облить! Теперь он, видите ли, недоволен тем, что я не оценила великого редактора Корикову! Мне кажется, это сама Корикова и пишет. Наверно, думала, что я ей дифирамбы буду петь, не дождалась, вот и принялась заново меня обсирать!

– Так это легко проверить, – посоветовала Серова. – Вызови ее, похвали, а потом проследи, в какую сторону на форуме ветер подует.

– Ну уж нет! Спелись с Антошей на мою голову, дворцовый переворот затевают… Сгною! Законопачу!

Когда Серова вернулась в корреспондентскую, там вовсю обсуждали пропажу из холодильника восьми сосисок, которые заботливая Колчина купила с аванса для кормежки «мужа». Она запретила Димону даже смотреть в сторону доширака, мотивируя тем, что это может плохо сказаться на будущем ребенке. Кузьмин с Вопиловым недоуменно переглядывались: по простоте душевной Филатов каждый день предоставлял им сводку о том, как развиваются их интимные отношения с невестой. И пока, так сказать, на западном фронте было без перемен.

– Я купила лучшие сосиски, самые дорогие! – тонким голоском возмущалась Колчина. – Только на одну ночь и оставила в холодильнике. Надо остановить этот беспредел.

Все были только за, но никто не знал, каким образом.

– Димочка, ну придумай что-нибудь! – продолжала меж тем Колчина. – Ты такой сильный, такой умный!

Филатова весьма воодушевляли даже такие лобовые комплименты. Он тут же сделал свирепую физиономию и пробасил:

– Поймаю крысу – порву как Тузик грелку. Пацан сказал – пацан сделал.

Но, вопреки его ожиданиям, никто не побелел от страха, не задрожал как свеча на ветру и не схватился за сердце. А Анжелика Серафимовна подбоченилась и выдала:

– Позвольте поинтересоваться, о гуманнейший из гуманных, вы и с дамой планируете поступить таким же образом? Прямо-таки и порвете как Тузик грелку?

– Мечты, мечты, где ваша сладость, – усмехнулся Кузьмин.

– И мы снова рады приветствовать вас на нашем вечере эротических фантазий, – подхихикнул ему Вопилов.

– С дамой – нет, – отвечал несколько опешивший от такого поворота беседы Филатов. Похоже, мысль о том, что таинственный вор может быть женского пола, даже не приходила ему в голову. – Женщина – это для меня святое!

– То-то же, – процедила Анжелика. – А то нашелся мне тоже, храбрый портняжка, Аника-воин.

– То есть как это, Дим? – опять пропищала Юлечка. – Значит, эта наглая баба может без всякого страха продолжать таскать наши продукты?

– Ну я не знаю тогда, – развел руками Димон.

– А давайте решим так, – подал идею Кузьмин. – Если поймаем крысу, то пусть он всю нашу кодлу угощает ужином в «Фортеции». Ему точно мало не покажется!

– Оч-чень оригинально, Антон! – попыталась съязвить Колчина. – Лично я с этой тварью за стол не сяду.

– А я сяду, – весело стоял на своем Кузьмин.

– И я сяду. Нагло развалюсь на лучшем месте и назаказываю самых дорогих блюд, – заржал Вопилов, который иногда забывал строить из себя человека, еще не до конца оправившегося после тяжелого недуга.

– Значит, единогласно, – заключил Антон. – Ну, теперь-то мы точно призовем его к порядку! Этот парень, знаете ли, смог меня замотивировать…