«Девианты»

* * *

Перекурив и чуть переведя дух, минут через пять Олег возвратился в редакцию. Еще с порога он с удивлением увидел, что все с интересом внимают Черепу, который что-то эмоционально рассказывает.

– Да, коллеги, увы! Увы! Светлый праздник омрачен беспрецедентно хамской выходкой нашего многоуважаемого Олега Викторовича! – вещал Черемшанов. – Сколько раз я говорил ему: надо меньше пить, уважаемый, это добром не кончится.

– Не подумала бы, что Олег Викторович такой уж пьющий, – с сомнением протянула Марина.

– Деточка, что ты о нем знаешь? Да, ему пока удается маскировать свой порок. Но я-то знаю про эти его бесконечные чекушки и стограммовки… И вот пожалуйста, допился! Сейчас налетел на меня на лестнице с кулаками, пиджак порвал – видите? – и Череп продемонстрировал лацкан. – Коллеги, верьте мне, это самая настоящая белая горячка! И нам нужно немедленно вызывать психбригаду!

– Это превышение служебных полномочий! – верещала Анжелика. – В США за такое затаскали бы по судам, а мы молчим! И я не удивлюсь, если скоро этот самодур чуть что, будет раздавать нам затрещины, а по субботам введет показательные порки провинившихся!

– Да ты не уймешься! – Кудряшов бросился к Черепу. – Теперь решил психом меня объявить! Чего проще – сюжет успешно обкатан. Чацкий и Фамусов, серия вторая.

– Вот, вы видите все собственными глазами! – и Череп поспешил занять оборонительную позицию за спинами Стражнецкого и Кузьмина. – Не медлите ни минуты! Свяжите его полотенцами и срочно вызовите санитаров.

– А то он сейчас нас всех перережет! – взвизгнула Крикуненко.

– Олег, да ты что на Петра Данилыча взъелся? – разом принялись увещевать его Костик и Антон. Они всматривались в него с недоверием – видимо, искали признаки сумасшествия.

– И бред, бред какой-то несет! – не унимался Череп, выглядывая из-за спин парней. – Заладил: дрель, ванна, пирожки какие-то! Нет, вы как хотите, а у меня нет ни малейшего сомнения: он повредился в уме на почве пьянства!

Тут Кудряшов расхохотался – так громко, что удивился сам.

– Обалдеть! – наконец, сказал он и опустился на стул. – Не думал, что попаду в такую историю. Ну дела!

– А что случилось-то? – подала голос Корикова. – Олег, я тебе сейчас налью воды.

– Спасибо, Алин, правда, что-то в горле пересохло. В общем, так, коллеги. Ваше дело – верить Петру Данилычу или нет. Вот я весь перед вами – смотрите, псих я или нормальный, – к Олегу вернулось прежнее спокойствие, и он с открытой улыбкой обвел всех взглядом.

– Это они все так говорят! – подхватил Череп. – Спросите у любого психиатра. Отличительная черта: если больной говорит, что здоров, значит, он на самом деле болен. А наш Олег Викторович, как я сейчас понимаю, повредился умом как минимум пару месяцев назад. Про расследование слышали? Я сначала смеялся, а потом понял – эге, дело пахнет керосином. Это же самая настояшая мания преследования, паранойя в классическом проявлении! И вот, пожалуйста, алкогольный эксцесс – и тихое помешательство переходит в буйное!

– Господа, прячьте скорее ножи и вилки! – тем временем свистящим шепотом вещала Анжелика. – Если вам еще дороги ваши жизни…

– Вы все сказали, Петр Данилыч? – насмешливо произнес Кудряшов. – А теперь, коллеги, скажу я. С понедельника Петр Данилыч у нас не работает. Он давно хотел всем об этом сказать, только стеснялся.

– Вы уходите? – к Черемшанову повернулись сразу несколько человек.

– Что за ерунда? Конечно, нет! – сварливо ответил тот. – Олег Викторович вообразил себя удельным царьком, и думает, что мы будем рабски угождать его прихотям. Не выйдет, милейший! Не на тех напоролись! Подержите его, пока я наберу 03.

– И новость вторая. К нам возвращается Яна Яковлевна. Я поговорю с Сан Санычем и с ней самой. Сейчас, когда все открылось, она может и должна вернуться.

– Да что открылось-то? – пронеслось по рядам.

– Что открылось? А я вам скажу, что открылось. Открылось очевидное – то, что наш Олег Викторович давно по уши втрескался в Яночку Яковлевну, – захихикал Череп. – И, конечно, сейчас ему надо любыми способами вернуть своей крале престижное кресло и баснословную зарплату. А то, что от ее непрофессионализма и наплевательского отношения к работе пострадает дело, коллектив – это его интересует в последнюю очередь. В данный момент он не головой думает, а, извините, головкой!

– Похоть застила ему глаза! – возопила Крикуненко, воздевая костлявые руки и бряцая дешевыми браслетами. – И ради своих страстишек он готов втоптать в грязь, размазать по стенке, вырвать сердце из груди уважаемого человека, который ему в отцы годится! О времена, о нравы!

– Хорош уже ломать комедь, – прервал Стражнецкий истерику Крикуненко. – Пока лично я вижу, что невменяемы вы с Петром Данилычем, а Олежек вполне адекватен.

– Ну, выпил лишнего, с кем не бывает, – забасил Филатов, а спящий Ростунов завозился в своем кресле.

– Да хватит трещать уже! – прервала всех Корикова. – Олег, скажи уже, что там открылось? А то за вашими воплями не слышно главного.