«Девианты»

Корикова глянула и обомлела. На первой фотографии Карман Иваныч с залихватской пьяной улыбкой лежал в каком-то заведении под рекламным банером «Девиантных новостей», а из ширинки у него торчал… букетик розочек. Далее в кадре появлялась Кака, вернее, ее вполне узнаваемые ноги в колготках в крупную ажурную розу и на тонюсеньких шпильках. Было видно, как она пытается поставить на банере отпечаток подошвы своей узконосой лаковой ботфорты, а Карман во все горло хохочет и пытается схватить ее за конечность. На третьем снимке Корикова увидела классику жанра – Карман и Кака лобызались во время медленного танца. На четвертом же…

– А это-то ты как сделала? – ахнула она.

– Захочешь нарыть компромат – еще не так исхитришься, – довольно ухмыльнулась Рыкова. – Помнишь, с новогоднего корпоратива рекламщики и «коммерция» все пораньше рассосались. Карман вообще чуть ли не после второго тоста свалил. А Кака еще некоторое время в редакции тусовалась. Для отвода глаз, не иначе. Да мне не отведешь… И вот, она за порог – а я, не будь дура, за ней следом. Она берет тачку, и я беру. Еду за ней. Она выходит у «Фортеции». Я тоже. Смешиваюсь с толпой и отстаю от нее на три шага. Захожу, и прямо у гардероба – картина маслом! Наш Карман уже успел надраться и встречает любимую лежа у нашей рекламной растяжки! Прямо в своем новом Бриони, модник наш! А самое смешное-то заметила? Из ширинки у него букет торчит! Романтик, блин! Ты не представляешь, как народ угорал от его художеств. Ну, я и подсуетилась – запечатлела эту красоту на мобильник. А потом мне в голову и стрельнуло: дай-ка я вечерок папарацци поработаю. Ощущения, я тебе доложу, острее не бывает. Особенно когда они в чил-аут отправились сношаться. Мне такие акробатические этюды пришлось за пальмой выделывать, чтобы их получше запечатлеть!

– Обалдеть, – Корикова была потрясена до глубины души. – Ну, и что ты хочешь с этим делать? Надеюсь, не Кармановой жене отправить?

– Вообще, думала на эту тему. План был такой – или пусть мне Карман зарплату повышает, или про эти развлечения узнает его клуша. Но сейчас концепция поменялась. Мне надо свою шкуру спасать. Конечно, на работу в «Девиантных» мне плевать, этих копеек мне только на сигареты и мартини хватает, но для моих жизненных планов важно числиться в журналистике. Поэтому, что мне остается? Показать фотки Карману и попросить ни при каких условиях меня не увольнять, да еще задним числом с марта зарплату прибавить. Умно?

– Да, ничего, – скупо одобрила Корикова. – Смелая ты, Зин. Но я бы на твоем месте подождала с недельку. Яблонская остынет – это однозначно. А фотки никуда не денутся. Вылежатся – еще ценнее станут.

– Ага, или напрочь потеряют актуальность! Не, мне ждать некогда. Весна. Столько расходов… Позарез нужны деньги на платье-трапецию и лаковые ботильоны. Потом, VIP-абонемент хочу в «Аполло». Мне сказали, что все богатые мужики там в тренажерке тусуются. Еще есть желание в Москву сгонять, в салон к Тодчуку – хочу креативное колорирование. Но сама семьсот баксов я за это платить не готова…

Довольная своим умением жить, Зинка закурила вторую подряд сигарету.

* * *

– Коллеги, это песня! – ликующе объявила Яблонская Кудряшову и Серовой. – Светлов неподражаем! Читается на одном дыхании, что ни подробность – то перл. В общем, с таким автором мы их всех сделаем: и «Эмские», и «Помело»!

– Дай хоть ознакомиться с этим шедевром, – недоверчиво произнесла Серова.

– Я вам только что на электронку сбросила. Идите, зачтите оба и скажите свое мнение. Только пока никому.

Вернувшись в корреспондентскую – а она сидела вместе с журналистами – Света нетерпеливо кликнула по файлу. Ого! Роман наваял аж на разворот. Экий монументалист. Да ведь, поди, полно воды, как у большинства любителей эпического жанра, да еще молодых. И Серова приготовилась к самому придирчивому чтению…

– Свет, тебя к телефону. Не слышишь, что ли? Я уже третий раз зову, – услышала она настойчивый голос Кориковой.

– Ты меня звала? Ой, я, правда, не слышала. Что-то в работу погрузилась… Скажи, я у главного редактора, пусть позднее перезвонят. Мне нужно срочно дочитать один текст, – и Серова вновь выпала из времени и пространства.

История была остросюжетнее некуда. Тарантино за такое продал бы родную мать. В общем, четверть века назад некий балерон из Эмского оперного театра – фамилия не называлась «по этическим причинам» – вместе с коллегами выехал в гастрольный тур по Сибири. И вот в одном из городов развлечения ради они договорились с местными, что те свозят их в селение шаманов. И даже устроят так, чтобы те поприсутствовали на каком-нибудь зрелищном колдовском ритуале.

Сказано – сделано. И вот наш балерон с дебютанткой меццо сопрано, кларнетистом и виолончелисткой под покровом ночи покатили к шаманам. Завывания колдунов, жуткое многочасовое кружение вокруг костра, бой барабанов и, наконец, явление верховного шамана – все это Светлов описал так, что у Серовой мурашки по коже поползли. Как будто своими глазами на эту жуть глянула!