Девианты

Кузьмин многозначительно улыбался, не спеша развеять домыслы приятелей. Опрокинув рюмку, он мечтательно протянул:

— Не, мне больше Алинка нравится. Вот к ней я бы подъехал. Но не знаю, как. Вечно она в работе.

— Как-как? Очень просто. Нравится баба, подходишь к ней и говоришь: «Разрешите впендюрить?» Анекдот помнишь? — поделился бесценным опытом Вопилов.

— Не, такое не прокатит, — засомневался Ростунов. — Нормальные девчонки любят долгие ухаживания, комплименты и мягкие игрушки…

— Девчонки любят твердые игрушки, — выдал Вопилов очередное экспертное мнение. Все опять заржали. — И не надо мудрить насчет особого подхода к Кориковой. Побольше наглости. Вон Костик на раз-два развел ее на это дело. А вот и он. Привет, дружище! Не ожидал!

— Я сам не ожидал. Думал, и не вырвусь. Катька хотела, чтобы я с ней «Унесенных ветром» весь вечер смотрел. А ее в роддом увезли, — кажется, Стражнецкий был очень доволен таким поворотом событий.

— И как это ты решился усвистать? — подколол его Ростунов. — А если Папик разыскивать начнет?

— А не пошел бы он, — чем дальше Стражнецкий был от Пащенко, тем смелее становился. — Сейчас вообще возьму и вырублю сотовый.

Но дальше слов не пошел.

— Штрафную, штрафную, — Вопилов налил Костику полный пластиковый стаканчик.

С левой тропки — трепа о девчонках — беседа вновь вышла на главную дорогу. Заговорили о делах рабочих.

— Вам, говорят, Светлов еще одну нетленку притаранил, — толкнул Стражнецкого в бок Вопилов. Ничего подобного Влад не слышал, это предположение родилось у него только что.

— Пока нет, но ждем-с, ждем-с, — важно отвечал Костик.

— Я только не понимаю, с какого перепугу наш звездун осчастливил второсортное издание, — забрызгал слюной порядочно уже датый Ростунов. — Все знают, что «Помело» — отстой!

Эти слова пролились бальзамом на душу Филатова:

— Леха, дай пять! Респект! Давай на три-четыре! «Помело» — отстой!

— Держите меня семеро, — забубнил Стражнецкий. — Мистер Вонючка, ты кондом. А ты, урюк, вообще — гоу хоум!

— Ты сам урюк, жидовская морда, — отвечал на это Димон.

— Я сто раз объяснял, что я наполовину поляк, — все еще держал себя в руках Стражнецкий. — Мы побочная ветвь графов Потоцких…

— Хреноцких! — ударил по столу кулаком Филатов, другой рукой предусмотрительно прикрывая свой доширак. — Леха, три-четыре! «Помело» — отстой!

— Все, я пошел, — вскочил Стражнецкий. — Влад, Антон, если хотите видеться со мной, то только без этих уродов.

Он метнулся к двери и… угодил прямо в объятия Кудряшова, который только что переступил порог «Стельки». Олег сразу оценил обстановку.

— Ты куда, Кость? Да заткнитесь вы! — махнул он рукой на Ростунова с Филатовым. — В кои-то веки выберешься встретиться с товарищами, а вы…

— Все, замяли базар, — в Вопилове неожиданно проснулся миротворец. — Так, Филатыч, еще одно слово, и вылетаешь, понял? Лехе пока не наливать. Эй, закусывай давай, жри пельмени-то.

— Кость, ты что про Светлова-то говорил? — подал голос Кузьмин, который до этого минут десять сосредоточенно эсэмэсился.

— Да ну его, этого Светлова, — бросил Стражнецкий. — Тенятник какой-то. Иной раз подумаешь: а существует ли он вообще?

— Ну, как же не существует, — удивился такому повороту Ростунов. — Кто же тогда отшельника наваял? К тому же, некоторые его лично знают…

— Кто, например? — спросил Кузьмин, которого, похоже, тоже заинтересовала мысль Стражнецкого.

— Да полно народу. Анжелика знает, Яна Яковлевна знает, Владик знает…

— Ладно, скажу правду, не знаю я Светлова. И не знал никогда. Так, для красного словца когда-то ляпнул, — покаялся Вопилов.

— Но ты-то, Антош, точно его знаешь! — перекинулся Ростунов на Кузьмина. — Ты же просил Крикуненко стольник ему передать. Значит, пили когда-то вместе?

— А ты не понял, дурья башка, что это прикол был? — продолжил Кузьмин сеанс массового покаяния. — Мне просто хотелось Анжелику подловить, да она выкрутилась…

— Не понял. Так где сейчас твой стольник? — встрял Филатов, который, всем на удивление, быстро просек хитрую схему Антона.

— Без понятия, Димон. Может, у Светлова — если он существует. А, может, Анжелика себе заграбастала.

— Вот и я говорю, — заключил Стражнецкий. — Существует ли он вообще в природе, этот Светлов? Не разводит ли нас как лошков какой-то очень хитрожопый урюк? Может, этот так называемый Роман Светлов пьет сейчас водку за соседним столиком да уссывается над нами.

И хотя это была всего лишь фигура речи, все разом обернулись: а ну как, действительно, за их спинами пирует Светлов?

— Вы задрали уже со своим Светловым, — недовольно произнес Вопилов. — Давайте лучше о бабах. Ты вот, Костик, куда теперь их водишь?

— Куда-куда. В гостиницу.

— А, ну ты же богатый, — присвистнул Вопилов.

— Ни копья не трачу, — пьяный Стражнецкий махом раскрыл все карты. — Потрудился немного, нарыл кое-что на директора «Уютного гнездышка», так он теперь в любое время дня и ночи готов мне номер бесплатно дать, да еще и в ножки поклониться. Один раз я даже в люксе отдыхал.

— Отличная идея! — воскликнул Вопилов. — И ты молчал? Только надо еще было с него ужин в номер потребовать.