Девять дней, которые потрясли мир

Читая ваши вопросы, вспомнил один курьезный случай из того похода. Когда мы пришли в пос. Талица, пошли на танцы, взяли с собой бутылку водки. В походе она застыла, впервые такое видел, как водка застыла. Мы отогревали ее на печке. Вот тогда единственный раз видел, как Семен принял немного водки вместе с другими…

Сразу после этого похода, числа 28 декабря, Семен Золотарев уехал в Свердловск, договорился с 'упьяновыми', т. е. с кем-то из УПИ. Я не знаю, уволился он или нет, он не говорил нам о своих планах на будущее.

…

Было много разных слухов и недомолвок. Ходили разговоры, что родственников строго предупредили о неразглашении тайны, что испытывалось какое-то оружие, ракета ушла в сторону и оказалась на их маршруте. Тогда ведь все маршруты согласовывались с органами КГБ. Просто так не пускали, надо было утверждать маршрут.

Деньги на похороны Семена Золотарева на базе не собирали, я такого не помню.

Вас тоже поразил этот рассказ? Меня — да. Спокойствие и хладнокровие, с которым Золотарев не только сам вышел из критической ситуации, но и вывел из нее других, успокоил запаниковавших — и мягко, без криков и насилия, заставил выполнять его решение — все это внушает уважение. Такое же хладнокровие он проявил и на войне, наводя переправу под обстрелом противника, за что совершенно заслуженно получил награду.

Но тогда возникает вопрос: почему же он совершенно иначе повел на себя на перевале у высоты 1079 всего через месяц после истории, рассказанной Постоноговым? Что произошло, отчего группа разделилась, каким образом Золотарев оказался вместе с тремя другими туристами отдельно от остальных? Он же даже к таким же инструкторам, как он сам, относился «как отец родной», так уж к студентам-то казалось бы — тем более? Тогда почему о нем в дневниках ни слова (кроме упоминания о его слабых лекторских способностях)?! Много и подробно обо всем, в том числе, и о конфликтах — и старший авторитетный товарищ никак не проявил себя? Не сгладил разлад в группе, понимая, что в жестких условиях лыжного похода капризы и своеволие недопустимы? Буквально за месяц до этого спокойно погасил бунт в своей группе, а тут не смог справиться ни с отказом Дубининой работать, ни с безобразным дежурством Тибо, когда за него пришлось работать другим (помните Дневник Колмогоровой от 30.01? Колю сегодня не заставили дежурить и дежурили мы с Рустиком, дежурные повторно Тибо и Колеватов — наказаны). В группе — разброд и шатание, то они лапшу по шесть часов варят, то вообще ничего не хотят готовить, то Люда экономит деньги на столовой и на железнодорожном билете (как-никак пять метров батиста надо отрабатывать!), то они в этой столовой питаются несколько дней подряд. Полное отсутствие логики и дисциплины. И где в это время Золотарев, отец родной? Нигде. Нету его. Только на фотографиях. С пером в берете.

Ну и второй удар в самое темечко — отсутствие татуировок.

Судмедэксперт Б. Возрожденный подробнейшим образом описывает многочисленные наколки Семена Алексеевича. Тут и свекла, она же сердце, она же — пиковый туз — с буквой С. на тыле правого предплечья. Тут и таинственный Гена — на тыле правой кисти у основания большого пальца. А на тыле левого предплечья чуть ли не целый роман: «татуировка с изображением «Г. С» ДАЕРММУАЗУАЯ», пятиконечная звезда и буквы «С», букв Г+С+П = Д» и цифры 1921 год» (ЛД 350).

Все места татуировок таковы, что их явно должно быть видно. Но их никто не видит. Девушки, которым Семен представляется как Саша, даже не спрашивают, почему у него татуировка «Гена». Песни про Цумбу помнят, а с именем — да им все равно, очевидно, он для них старый. А уж проклятая ДАЕРММУАЗУАЯ вообще необъяснима. Вот скажите, кто в здравом уме и твердой памяти нанес бы себе на руку такой набор букв? Навечно? Время от времени появляются сенсационные сообщения, типа, «Тайна татуировок Золотарева разгадана!», но все они не выдерживают никакой критики.